Я с грустью покачала головой, вспоминая наставления Соланы – мудрой сибирской знахарки, научившей меня, испуганную, закомплексованную девочку с зачатками экстрасенсорных способностей, всему, что я сейчас умею. Да, это она сказала, что мой дар – возможность восстановить нарушенное отцом равновесие. Тогда, будучи ребенком, я ухватилась за эту мысль, как за спасительную соломинку. Но соломинка долго не продержалась, утонула, а я… научилась плавать сама.
Конечно, бабушка права – прошлое не изменить. Никакие самые добрые поступки не вернут жизнь тем, кого убил мой отец. Я все прекрасно понимаю. Просто мне так легче – помогать другим, пропускать через себя чужие эмоции, исцелять чужую боль, чтобы не оставалось ни сил, ни времени на собственную.
– Извини, бабуль, но полоумная ведьма, как ты ее называешь, вбила мне в голову еще кое-что: помогать можно только тем, кто об этом просит.
– Так я ведь прошу!
– Не за себя. Прости, у меня связаны руки.
– Отлично! Меня уволят, а ты и пальцем не пошевелишь, чтобы помочь?
– Успокойся, тебя не уволят. Если девочке стало хуже, мать, скорее всего, поспешит доставить ее обратно под присмотр светил медицины. Ей будет не до тебя, а потом все само уляжется. Я могу лишь попытаться выяснить причину ее последних срывов.
– И что мне это даст? – Она раздраженно отмахнулась.
– Надеюсь, осознание того, что не ты довела ее до кризиса.
Тонкие темные брови угрожающе сошлись на переносице.
– Это мне вряд ли поможет! – Бабушка долго сверлила меня своим особым взглядом, потом раздраженно отмахнулась: – Ладно, действуй.
Я посмотрела на потолок, продолжающий сотрясаться от шума, прикидывая, стоит ли предпринять очередную, заведомо безрезультатную попытку мирных переговоров.
За последние несколько дней в двери семнадцатой квартиры мне приходилось стучать раз десять. Я уже знала поименно всех пятерых рабочих, но найти общий язык не смогла ни с кем. Они ссылались на навязанные заказчиком жесткие сроки и все мои жалобы неизменно игнорировали. Хозяев квартиры, молодую эффектную пару, я видела лишь мельком. Поговорить с ними пока не удалось.
Ладно, воспользуюсь экстренной мерой. Достала из шкафа большие вакуумные наушники. Такие иногда надевают строители крупных объектов в качестве защиты от постоянного громкого шума.
Бабушке не терпелось начать сеанс. В ее глазах светилась надежда, которую мне, к сожалению, не суждено было оправдать.
Через пять минут я сдалась и устало стащила наушники. Почти ничего увидеть не удалось. Грохот сверху, даже приглушенный в десятки раз, мешал сосредоточиться.
