Ваня приобнял ее, а потом резко отстранился.
– Ну все, хватит этих соплей. Иди. – Он отошел от нее в сторону и вскинул голову к небу.
– Чего?
– Что слышала! Шагай отсюда, пока тебя снова кто-нибудь не поймал. И не нужно больше приезжать в такие места. Поняла?
– Может, ты хоть посмотришь на меня?
Ваня повернулся и уставился в ее лицо холодным взглядом.
– Ну?
– Зачем ты меня поцеловал? – тихо спросила она.
– Хотел кое-что понять.
– И что же?
Как бы Ваня себя ни обманывал, при виде Евы по его телу проходила дрожь. Его привлекали ее простая внешность, искренность и порой даже какая-то детская наивность. Но он всю жизнь привык быть сам по себе и не хотел давать ей ложных надежд.
– То, что ты такая же, как все эти шкуры, что ко мне клеятся. Ты даже не сопротивлялась. Это о многом говорит.
Ева не могла поверить его словам. Парень, который только что ее спас, тут же вытер об нее ноги. На глаза навернулись предательские слезы.
– Ты же так не считаешь…
Ваня с полной опустошенностью посмотрел на девушку.
– Я. Так. Считаю.
Ева смотрела на него и, кажется, теперь поверила, что он не врет. Больнее было от того, что он был прав – она правда начала питать к нему какие-то чувства. Столько лет Ева не обращала внимания на парней, не верила, что снова сможет полюбить… И тут такое! Ей было паршиво от мысли, что она влюбилась в человека, который ни во что ее не ставит. Влюбилась в чудовище с редкими проблесками человечности. Ева опустила глаза и молча направилась к выходу из этого ужасного закоулка.
Ваня повернулся и посмотрел ей вслед. Когда она скрылась за поворотом, он закрыл глаза и сел на асфальт, запустив руки в волосы.
«Кажется, я начинаю забывать о том, что давно лишен всех чувств».
Ночь. Бутылка виски. Мы с одиночеством снова шагали нога в ногу. И так уже много лет. После того, что я сказал Еве, мне до сих пор не по себе. Меня что-то гложет. И я не знаю, с чем это связано. Когда я долго не вижу ее, я даже забываю о ее существовании, но стоило встретить – во мне с новой силой разгорелось желание испытать ее нервы.
Я сел на скамейку напротив парка, расположенного на окраине Токио. Порывы сильного ветра обжигали лицо.
Девушки для меня – всего лишь марионетки. Стоит мне потянуть за веревочки, и каждая из них делает все, что я захочу. Я сказал Еве, что она ничем не отличается от них, но я соврал. Соврал ей прямо в лицо. Она не давалась мне в руки, вечно ускользала и дразнила, поэтому я и был на нее зол. Может, сейчас я наконец приблизился к цели, раз она ответила на мой поцелуй?
