Сейчас, вспомнив этот разговор, я вспомнил и фамилию — Селезнёв. Точно, Селезнёв Алексей Сергеевич. Что ж, хоть он в своё время и вызвал у меня симпатию, разговаривать я был не в настроении.
— Алексей Сергеевич, удивлён, что вы пришли ко мне. Я уже давно не следователь. Вероятно, ошиблись?
— Нет, Вячеслав Иванович. Я пришёл именно к вам и, думаю, вы сможете мне помочь.
— Смочь-то может и смогу, но захочу ли. — я пристально посмотрел на него.
— Неужели плохое настроение так на вас влияет? — Селезнёв удивлённо посмотрел на меня.
— Нет. Просто с того момента, как я стал работать на себя, я работаю только тогда, когда хочу. Сейчас такого желания у меня нет, поэтому наш разговор будет пустой тратой времени, главным образом для вас. Лень не только двигатель прогресса, но и самоцель моего существования.
— Может быть всё-таки уделите мне немного внимания, всё-таки вы мой должник.
— С каких пор? Не помню за собой долгов.
— Из-за вас проблемы, которые я должен был решать пять лет назад, вылились в большие проблемы. Разрешить их удалось практически чудом. Чудом, что без крови. — Селезнёв не собирался отступать.
— Вы всё-таки попали тогда в тюрьму?
— Да, но более длинным и замысловатым способом. Слава Богу, не все такие принципиальные, как вы. — тут он улыбнулся.
— Хорошо, — я решился, — даю вам десять минут, после чего мы заканчиваем разговор и расходимся.
— Думаю, этого времени мне хватит. Итак, — начал он, — последние четыре с половиной года я находился в исправительной колонии строго режима. Вышел я лишь вчера, за месяц до этого меня перевели в следственный изолятор — для разрешения вопроса об условно-досрочном освобождении. — тут он улыбнулся. — В следственном изоляторе я был помещён с такими же как я рецидивистами, но, благодаря своим связям и более чем лояльному отношению администрации к деньгам, имел возможность общаться со всеми, кто содержался в учреждении. Вопрос о моём досрочном освобождении разрешился достаточно быстро. Но за время нахождения в следственном изоляторе я познакомился с интересным человеком — Степаном Фёдоровым. — Селезнёв вопросительно посмотрел на меня, как будто мне должен был быть известен этот человек.
— Впервые слышу это имя. — разубедил я его.
— Степан в тот момент обвинялся в убийстве.
— Ну, он не единственный. — без настроения кинул я реплику.
— Вячеслав Иванович, мы же договорились, что вы меня выслушаете!
— Хорошо, хорошо, продолжайте. — я поднял руки вверх.
