— Поддерживаю. — откликнулся Фёдоров.
— На усмотрение суда. — сказала со своего места Костомарова.
— Суд совещаясь на месте решил — ходатайство государственного обвинителя удовлетворить. — закончив стандартную фразу, судья передал прокурору том дела, в котором находился протокол допроса Селемякиной.
После этого, прокурор достаточно чётко, не прибегая к скорочтению, зачитала показания Инны Сергеевны.
— Свидетель, — обратилась она к Селемякиной после прочтения показания, — это ваши показания?
— Да.
— Как вы объясните, что в ходе предварительного следствия вы сообщили следователю, что видели Фёдорова у вашего дома 28 июня, а не 26 или 27, как сейчас?
— Нет, я говорила следователю, что не помню точную дату, когда видела его. Про 28 я точно ничего сказать не могла, так как я не могла видеть Фёдорова в этот день.
— В протоколе допроса имеется указание на то, что вы лично ознакомились с его содержанием. Это соответствует действительности?
— Подписи я ставила, а протокол не просмотрела. Я была уверена, что следователь всё записал правильно.
— В протоколе допроса имеется указание о том, что замечаний к его содержанию от вас не поступило. Как вы можете объяснить это?
— Я же говорю, что протокол лишь просмотрела. — Селемякина растерялась, стала говорить неуверенно, понимая, что сделала что-то неправильное. — Я не читала его.
— Инна Сергеевна, — сказала Малыгина, подойдя к ней и протянув том уголовного дела, — посмотрите, это ваши подписи в протоколе допроса?
— Да, — ответила та, взглянув на протокол, и растерянно продолжила — но я не говорила, что видела Фёдорова 28 июня.
— Инна Сергеевна, — продолжала Малыгина, вернувшись на своё место, — как вы объясните, что следователю вы сказали одно, а в суде сообщили совсем другое?
— Я, я … не знаю, — пролепетала Селемякина.
— Вам была разъяснена ответственность за дачу заведомо ложных показаний. — продолжал напирать прокурор. — В случае, если суд придёт к выводу о том, что вы солгали, вы будете привлечены к уголовной ответственности. Вам это понятно?!
— Ваша честь! — вскочил со своего места Плотников. — Это давление на свидетеля, принуждение его к даче показаний, которые нужны стороне обвинения. Свидетель уже дала чёткие ответы на все вопросы. Прошу сделать прокурору замечание.
— Отклонено, — Сергеев холодно посмотрел на защитника, — государственный обвинитель лишь дополнительно разъясняет ответственность свидетелю.
— Инна Сергеевна, я вам задала вопрос, — продолжала Малыгина.
