— Слизняк. Больше о нём ничего не скажешь. Жил подачками Ильи, выполнял все его приказы.
— Между ними были какие-нибудь конфликты?
— Нет, какие могут быть между ними ссоры. Игорь выполнял любой приказ Костомарова, тот за это давал ему наркотики, иногда деньги, но очень редко.
— Ты не видела Костина после смерти Ильи?
— Нет. — Ирина внимательно посмотрела на меня. — Когда меня отсюда выгонят?
— Ты можешь находиться в клинике столько, сколько понадобится. Об оплате не волнуйся. Лечись, приходи в себя, попробуй начать новую жизнь. Ты молодая. Справишься, если захочешь. — я встал. — Всего доброго, если тебе что-нибудь понадобится, звони, мой телефон есть у главного врача, он предупреждён.
— До свидания. И…, и… спасибо.
— Не за что. Выздоравливай. — закончил я разговор и вышел в коридор. Уверен, что с Ириной здесь будут хорошо обращаться, учитывая, стоимость услуг. Но не уверен, что она сможет избавиться от своей зависимости. Хотелось бы, чтобы у неё все получилось.
Завтра должно состояться судебное заседание, на котором следователь Семёнов, если сдержит своё слово, может поставить заключительную точку, а то и восклицательный знак. Но, к моему глубокому сожалению, мне придётся ещё поработать. «Чёрт!» — всплыло у меня в голове, но я всё-таки сел в автомобиль и направился в Селемякиной, благо она меня приглашала.
До судебного заседания по делу Фёдорова оставалось два дня, Сапун Юрий Кириллович, поддерживающий обвинение, который день был не в своей тарелке. Следствие проведено некачественно, прокурор района пропустил в суд «сырое» дело. Суд первой инстанции всё рассмотрел формально и это смогли доказать чёртовы защитнички Плотников и Талызин. К последнему это относится больше, не в стиле Плотникова искать доказательства и предъявлять их суду. Владимир Владимирович хорош в качестве критика уже имеющихся доказательств, развенчателя «однобокого исследования и оценки» и т. п. Новые доказательства, которые были представлены стороной защиты, очень не нравились Сапуну, они были опасны, так как создавали в умах сомнения. Самое страшное — у него самого они появились: «Всё ли чисто с этим делом?», «А если допустить, что Фёдоров не причастен к убийству?». Юрию Кирилловичу это очень не нравилось: других он переубедить мог (во всяком случае так считал), но сделать это с самим собой не получалось. Одновременно и абсолютной уверенности в невиновности Фёдорова у него тоже не было. Поэтому он обрадовался звонку председательствующего по делу Ковтуна Олега Николаевича, который после обмена любезностями предложил встретиться в здании суда сегодня вечером. Сейчас, заходя в Храм Правосудия, Сапун был уверен, что дилемма должна разрешиться.
