— Всё верно. Я по настоящее время удивлён, почему отпечатки пальцев не идентифицировали, как мои, так и Зеляниной.
— Должны были?
— Мои? Без сомнений, я был без перчаток, также как и Зелянина.
— У вас сохранились предметы одежды, которые Ирина испачкала Вам кровью?
— Нет, выкинул. — спокойно прокомментировал мой собеседник.
— Всё из-за того, что следствие слишком сконцентрировалось на вашем племяннике?
— У вас ещё остались вопросы? — вопросом на вопрос ответил мой собеседник.
— Да. Костомаров знал о ваших родственных связях с Фёдоровыми? — я решил вычерпать этот котёл знаний до дна.
— Нет. — спокойно ответил Турчинов. — Я не объяснил ему причину необходимости передачи кортика.
— Итак, подозреваемых уже три: Степан Фёдоров, Ирина Зелянина, господин Турчинов, — начал я, как бы разговаривая сам с собой и одновременно следя за реакцией собеседника (ничего не дождался), — и куча неизвестных, отпечатки пальцев которых обнаружены в квартире убитого. Вы правы, — обратился я к Сергею Витальевичу, — Степана должны будут освободить.
— Надеюсь на это. Он не виновен.
— Возможно, возможно. — последние слова я произнёс в глубокой задумчивости, так как в голове появились мысли, которые требовали немедленного размышления и проработки.
Мы распрощались, и я направился к Самсонову.
Утром 24 февраля мы, то есть я, Плотников и Фёдорова, за 15 минут до судебного заседания, встретились в здании «Храма правосудия». Мачеха и одновременно мать моего клиента находилась в приподнятом настроении, так как при входе судебные приставы сообщили нам о том, что доставлен господин Костин. Тот самый Игорь Ильич Костин, который «похоронил» Степана. Плотников сразу же стал учить меня, как допрашивать этого свидетеля, какие вопросы задавать. Честно говоря, я его не слушал, так как всё, что мог сообщить Костин, мне было известно, в том числе и от следователя Семёнова, с которым я встретился на днях. Плотников и Фёдорова об этом проинформированы не были, поэтому оба находились в предвкушении. Правда, не знали в предвкушении чего.
Когда мы зашли в зал судебных заседаний, прокурор Сапун уже находился на своём месте, сосредоточенно что-то читал (ему имелось из чего выбирать, стол был завален документами). Дальше, как и всегда, все мы бессмысленно потратили 15 минут нашего времени: разъяснение прав, выяснение мелких процессуальных вопросов и т. п. После окончания этой утомительной процедуры, суд перешёл к тому, что больше всего интересовало стороны процесса.
