Я выудил из рукава пару апельсинов, которые успел подхватить с телеги в последний момент, и протянул женщине.
— Уверен, что лакомство понравится Мие. Жаль, что удалось взять всего две штуки. Если бы жандармы видели, как этот возничий напугал малышку, то потребовали бы отдать вам минимум четверть содержимого телеги.
Любопытная девочка тут же потянулась к фруктам, но её мама резко отшатнулась от меня.
— Нет-нет, спасибо, ничего не надо. Ещё раз спасибо. Вот.
Всё так же, не смотря на меня, она бросила горсть монет в карман моего пальто и, словно обжегшись, поспешила скрыться в образовавшейся толпе зевак, прижимая ребёнка к себе. Именно в тот момент, когда девочка вновь попыталась вывернуться и посмотреть на меня из-за плеча, а женщина не дала этого сделать, я почувствовал, как из меня будто вынули стержень. Даже стоять на ногах стало безумно тяжело. На тот крошечный всполох магии я потратил весь свой скудный резерв.
А шепотки вокруг всё нарастали и нарастали. На незнакомых лицах мелькали выражения удовлетворения, затаённого злорадства, неприкрытого любопытства, нарочитого презрения и даже напускного отвращения. Множество взглядов ощущалось ползущими слизняками по голой коже. Противно.
— Что встали? — гаркнул, не хуже возничего. — Первый раз фея видите? Кому-то нужны мои услуги?! Недорого, по синниту в минуту!
Фраза заставила всех резко замолчать и спешно засобираться по своим делам. Зло усмехнулся про себя. Люди всё-таки лживые создания. Ещё по предыдущим делам давно обратил внимание, что нет лучше фразы, чтобы разогнать толпу, чем: «Пожалуйста, останьтесь кто-нибудь. Сейчас подъедут жандармы, нужен свидетель, чтобы запротоколировать увиденное». До этих слов зеваки будут пялиться и собирать сплетни, мешаться под ногами, но отчаянно делать вид, что помогают. Толпа — это всегда сосредоточие худших из качеств людей. У неё нет интеллекта, лишь стадные инстинкты, ею сложно управлять и практически невозможно одновременно отследить выражение всех лиц. А ещё, когда люди сбиваются в кучу, они будто глупеют на глазах и превращаются в одно уродливое создание, алчущее до негативных эмоций. Так и не получив желаемого скандала, зрители разочарованно стали расходиться, подсознательно чувствуя, что если задержатся, то сами могут стать его эпицентром.
Позади меня раздались громкие хлопки. Хлоп. Хлоп. Хлоп.
Стремительно обернулся и встретился взглядом с ироничной полуулыбкой, рыжими кудряшками и тёмно-карими в рыжую крапинку глазами. Что-то мне сегодня удивительно везёт на встречи со старыми знакомыми. В облике Риши за всё время, что я её не видел, изменилось разве что платье. Вместо вызывающего лоскута яркой ткани с глубоким вырезом и прорезями на ногах на ней было просто в меру неприличное платье.
