— Как ты жесток! — произнесла Марселина. — Я тебя не узнаю.
Остается последнее средство. Хоть оно мне и самому претит, выбора нет.
— Ладно, — сказал я. — Тогда намекни ему, что разумнее всего написать твоему мужу… Только подай это предложение так, как будто оно исходит от тебя… Или ты считаешь, что предложить ему столь благоразумный выход — это тоже его мучить?
В ее взгляде появилась неприязнь. Наверное, она почувствовала, что я от нее что-то скрываю.
— Обещаю тебе, что потом сразу уйду… Иди же!
На этот раз она вернулась куда быстрее, и вид у нее был удивленный и негодующий.
— Н-да, такого я от него не ожидала… Дает старикашка!
— Так что же?
— Он принимает ваши условия, но желает, чтобы Меньель приступил к работе немедленно. И еще вы должны будете представить ему дутый счет — это его собственное выражение, — чтобы ему скостили налоги. Ты и впрямь знаешь его лучше, чем я. Уже языком еле ворочает, а туда же, все хитрит. Честное слово, это выше моего разумения. Ну и семейка!
Я испустил вздох облегчения.
— Можно мне позвонить?
Не дожидаясь ее ответа, я набрал номер Меньеля.
— Это Шармон. Все улажено. Можете привозить рабочих. Я говорю из замка… На первую очередь работ вам выделяют тридцать тысяч.
— Согласен, — ответил Меньель. — Только вышлите гарантийное письмо.
— Я принесу его вам прямо на место.
Когда обнаружат Сен-Тьерри, всем будет уже не до ремонта. Я ничем не рискую, давая это обещание.
— Алло? Когда вы собираетесь начать?
— Завтра утром, — сказал Меньель, — если погода не испортится. Мы будем там в восемь часов.
Я повесил трубку. Марселина стояла у меня за спиной.
— Эмманюэль будет взбешен, — сказала она.
— Эмманюэль ничего не узнает.
Я тут же спохватился. Сейчас не время допускать подобные оплошности.
— Он ничего не узнает, — продолжал я, — потому что ты ему ни о чем не расскажешь.
— Конечно. Но когда он вернется… А если еще, не дай Бог, отец его умрет, он никогда не простит тебе напрасных расходов… Ты ведь знаешь, какой он. Вы поссоритесь, а это нам с тобой жизнь не облегчит. Подумай немного о нашем будущем, милый… Я бы на твоем месте чуток повременила…
Представь себе, что завтра или послезавтра он загнется, и тогда ты будешь вынужден все остановить.
— Старик не так уж плох.
— Был бы ты здесь минувшей ночью, ты бы изменил мнение. Доктор считает, что он обречен. Он даже посоветовал позвать сегодня священника… В общем, я звоню Эмманюэлю. Пусть он ненавидит отца, но сейчас его место здесь.
