Судя по всему, чем искусней была выделка и вышивка на наряде, тем выше по статусу или богатству считалась девица. Я в глазах кайгенов, наверное, казалась какой-то голодранкой, а если учесть, что косы у всех женщин здесь были длинными и ухоженными, то ещё и порченой.
Потянув меня за собой в сторону заставленный яствами столов, муж занял место в самом их центре, и как только мы с ним уселись на лавку, в дом стали заходить гости. Что самое странное - одни мужчины.
Почтительно склоняя перед оэном голову, они молча рассаживались вокруг столов, ожидая пока к ним присоединятся остальные сородичи, а женщины в это время суетливо двигались вокруг, наполняя глиняные кружки каким-то горячим ароматным напитком.
Когда очередь дошла до нас, муж зачем-то отобрал кувшин у принёсшей его девушки, сначала налив из него себе, и только после того, как попробовал содержимое, наполнил им и мою кружку.
В груди нехорошо кольнуло, и я тревожно огляделась по сторонам. Двуединый, неужели и здесь мне в питьё могут добавить какую-то гадость?
Словно прочитав на моём лице все мои сомнения, кайген подвинул ко мне кружку и негромко буркнул:
- Пей, не бойся. Это - шорк. Здесь только хмельной мёд, травы, ягоды и пряности.
Я боялась не шорка, а того, что выпив его, расслаблюсь и потеряю контроль. А вот от еды я бы не отказалась. Чего здесь только не было: жареная и варёная птица, тушёное в густой подливе мясо, печёная с овощами рыба, пироги, блины, ягоды, орехи, соусы... И не будь здесь так много народу, буквально заглядывающего мне в рот, я бы перепробовала все блюда. А так пришлось довольствоваться тем, что положил мне на тарелку муж.
Видимо, памятуя о том, что я требовала у него в Тери-Ра пироги, он собрал для меня целое ассорти с разными начинками и водрузил его передо мной высокой горкой. А пока я на неё хмуро пялилась, с места поднялся статный пожилой кайген.
- Свет и добро твоему халле, оэн. Здравия тебе и твоей манне! - торжественно произнёс он, глядя на нас. - Говорят, что в хорошем супружестве муж - голова, а жена - сердце. Я желаю, чтобы в вашей семье голова не заставляла страдать сердце, а сердце не вынуждало голову болеть. Принимаю твою манну, как часть клана, клянусь почитать и уважать.
Мужчина отсалютовал нам чашей с шорком и, отпив из неё, снова присел на скамью.
- Пей, - толкнул меня под столом ногой муж, и я вздрогнула, вцепившись пальцами в кружку.
Я не успела пригубить напиток, как следом за первым кайгеном сказать своё слово пожелал другой:
