Прямо над нами, на гибких ветвях берёз, покачиваясь на ветру, висели деревянные домики, если так можно было назвать небольшие полые поленья с круглой дыркой по центру. Очевидно, древесина внутри них была аккуратно выбрана по всей длине, а отверстия в торцах прикрыли двумя спилами, чтобы там можно было жить пернатым обитателям.
Из круглых окошек торчали птичьи головы, жадно рассматривая рассыпанные по снегу ягоды. Миг - и крылатая стая шумной гурьбой устремилась вниз, налетая на щедрое угощение с писком и гомоном. Бойкие красногрудые птицы суетливо хватали еду расталкивая и оттесняя друг друга, и мне на глаза вдруг попалась самая маленькая, тщетно прыгающая вокруг своих более удачливых подруг, выхватывающих у неё добычу прямо из-под носа.
Бедняге, как она ни старалась, не досталось ни крошки с моего «свадебного стола». Не знаю почему, но мне стало её невыносимо жалко. Я вдруг почувствовала в ней родственную душу - одинокую и никому не нужную.
Опустив голову, я проглотила подкативший к горлу едкий ком и вдруг заметила застрявшую в воротнике своей шубы ягоду.
Мой порыв был смешным и глупым. Я поняла это слишком поздно, когда подхватив алую горошину, протянула её птице на раскрытой ладони.
- Иди ко мне! - позвала я, и потревоженная моим голосом стая испуганно взвилась ввысь, а у меня за спиной прозвучал слаженный разочарованный вздох.
Я забыла о предупреждении молчать и не двигаться. Кажется, я нарушила традицию и все испортила. А круглая ягода на моей затянутой в белую перчатку руке теперь алела, словно предзнаменование беды.
Мой потерянный взгляд уловил какое-то движение на снегу, и я едва не вскрикнула от счастья, обнаружив там ту самую маленькую птичку. Она вдруг вспорхнула вверх, а потом стремительно опустилась мне ладонь, смешно вертя шеей и тараща на меня чёрные глаза-бусины.
- Ешь, не бойся, - зачем-то прошептала я, хотя точно знала, что красногрудка не испытывает ко мне страха.
Потоптавшись на моей руке, птица, наконец, клюнула угощенье, с явным удовольствием поглощая сочную мякоть и спрятанные внутри неё коричневые семечки. Съев всё до крошки, она подняла голову, глядя мне в глаза, а затем громко пискнула, требуя ещё.
- Прости, но у меня больше нет, - удручённо пожала плечами я, и, словно понимая, что я ей говорю, птичка разочарованно опустила клюв.
Посидев ещё немного у меня руке, она перепорхнула мне на плечо, звонко зачирикав у меня возле уха.
