Губы королевы сожалеюще дрогнули и она пояснила:
- Прости, дорогая, но по условиям брачного договора я должна передать данные тебе в приданое артефакты Горду Четвёртому до начала церемонии. Я буду встречать тебя в храме.
- Я понимаю...
Взяв меня под руку, Эуреза торжественно прошествовала со мной к выходу и, пока мы спускались лестницами и коридорами дворца, все встречающиеся на нашем пути вельможи низко кланялись, почему-то глядя исключительно на меня, словно пытались выразить мне таким образом искреннюю благодарность.
Выйдя на улицу, я на миг зажмурилась из-за яркого солнца и белого слепящего снега, а когда открыла глаза, застыла в неверии, не в силах оторвать взгляда от яркой радуги, цветным коромыслом повисшей в небе прямо над нами.
- Радуга... - ошеломлённо прошептала я. - Радуга зимой?!
Эуреза приложила руку козырьком ко лбу, всматриваясь в небесную лазурь, а потом вдруг подмигнула мне, как озорная девчонка.
- Это к удаче, детка! Вот увидишь, всё у нас будет хорошо!
В «хорошо» я больше не верила, а вот от удачи отказываться не собиралась. Пожалуй, она мне не помешает, раз уж жизнь моя стремительно катится под откос.
Я спустилась по устланным коврами ступеням крыльца к карете и, прежде чем в неё сесть, не удержалась, снова взглянув ввысь. Радуга никуда не исчезла. Разноцветный небесный мост висел над столицей, и получалось так, что на пути к храму, мне обязательно посчастливится проехать под ним.
Это было наивно и глупо с моей стороны верить в детские сказки, но почему-то в эту минуту об этом не думалось. Закрыв глаза, я загадала желание, а потом решительно села в карету, из окна которой можно было наблюдать за улицей, пока меня медленно и показательно везли к храму.
Вдоль дорог стояли толпы людей, провожая мой экипаж тревожносочувственными взглядами. Я заметила, что некоторые женщины тайком утирают платками слёзы, а мужчины снимают головные уборы, выражая мне своё почтение. Наверное, именно в этот миг я поняла, что всё не зря и моя жертва не напрасна. Служение народу, в глазах которого видишь благодарность и уважение, есть наивысшее счастье для любого члена королевской семьи. Ради этого и жизнь отдать не жалко.
Стоило моей карете подъехать к храму, как на площади начал громко звонить колокол, и от его оглушительных ударов, моё с таким трудом обретённое спокойствие разбилось, словно хрупкое стекло. В горле пересохло, ладони замёрзли даже в перчатках, а в желудке болезненно потянуло.
