Она это серьёзно?! Коклюшки?
Рассеянно почесав затылок, оэн пожал плечами и согласно кивнул:
- Ладно. Завтра вырежу. Это всё?
Напряжённо закусывая губу, словно желание попросить и гордость вели внутри неё яростную борьбу, девушка смотрела в камин на танцующее внутри него пламя, и Бьёрн, понимая, что она больше ничего не попросит, решил упростить ей задачу.
- Пойдёшь завтра утром со мной в мастерскую. У меня там несколько стульев новых стоит. Горд заказывал. Если понравятся - принесу, здесь поставлю, а ему потом другие сделаю. Да и в подсобке тоже новая мебель есть. Может, какая и приглянется. Ну, а если что-то особенное хочешь, то тогда нарисуй.
Эринейка резко вскинула голову, и холод в её глазах растаял, уступив место удивлению.
Она что же, полагала будто он ни чертить не умел, ни по рисункам что-либо создавать? Может, вообще безграмотным его считала?
Иррациональное чувство гнева желчью обожгло гортань, и Бьёрн язвительно выдал:
- А если не умеешь рисовать - опиши на словах, я за тебя это сделаю.
Оэн ожидал, что за ответом жена в карман не полезет и обязательно ужалит своим языком, но она вдруг побледнела, упрямо вздёрнула подбородок и выцедила:
- Спасибо, ничего особенного мне не надо!
Её левая рука сжалась в кулак, а пальцы правой странно задёргались, и Бьёрн слишком запоздало понял, что из-за рубцов и шрамов они просто не все гнутся. Она, вероятно, больше не могла рисовать. И вышло так, что его слова прозвучали как издёвка над её увечьем.
От досады и злости на себя ему хотелось обернуться и зарычать.
Никогда ещё он себя так глупо не вёл.
Чтоб Горду икалось каждый день за то, что подсунул ему в жёны магичку, с которой Бьёрн толком не знал о чём и разговаривать.
Тяжело вздохнув, оэн мрачно взглянул на девушку и неловко пробурчал:
- Сейчас в трапезную спустимся. Пойдём, на руки мне сначала сольёшь.
Она без особого энтузиазма поплелась следом за ним в уборную, а когда собралась перехватить у него ковш с водой, Бьёрн кивком головы указал ей встать возле ушата.
- Подставляй ладони.
Эринейка напряжённо подобралась, словно он ей не руки предложил помыть, а собирался их отрезать.
- Ты ягодами испачкалась, - устало пояснил Бьёрн.
Девушка недоумённо растопырила измазанные красным соком тростянки пальцы, а затем, чуть помедлив всё же вытянула вперёд руки, обмывая их под струёй воды.
За всё это время она не проронила ни слова и, исподволь наблюдая за женой, Бьёрн неожиданно для себя сделал открытие, что эринейка, видимо, точно как и он не понимает о чём с ним можно говорить.
