Тепло её взгляда сменилось промозглым холодом, от которого невольно захотелось нахмуриться. И какое-то время Бьёрн именно это и делал, глядя в настороженное лицо жены.
- Почему раздетая на улицу вышла? - наконец не выдержал он, и бровь эринейки удивлённо дёрнулась, словно подобный вопрос был здесь совершенно не к месту.
- Оэн, простите, - заискивающе пролепетала глупая Сигрид, тряся пуховым платком, который принести - принесла, а на плечи своей эль-манне так и не накинула. - Это я виновата. Долго за шалью бегала.
Бьёрн испытывающе зыркнул на девчонку и перевёл взгляд на магичку. Та упрямо безмолвствовала, и от этого раздражение занозой засело где-то у него под рёбрами.
- Если она заболеет - с тебя спрошу! - выдёргивая у Сигрид из рук платок и укутывая в него жену, рыкнул Бьёрн, не понимая, с чего вдруг его так задевает её молчание. - Марш в дом! Обе! - резко уронил он.
Оэн не ждал, что его приказ эринейка послушно выполнит. Думал, сейчас взбрыкнёт и ответит что-то в своей ядовитой манере. А потому, когда жена, гордо вскинув голову, спокойно прошла мимо него к двери мастерской, растерянно округлил глаза.
Что это с ней? Одумалась или наоборот - что-то задумала?
Проследив за тем, как девушка неторопливо поднялась по лестнице и вошла в дом, Бьёрн последовал за ней, и от его пристального внимания не укрылся брошенный на подоконник беглый взгляд эринейки. Проследив за ним, оэн обнаружил там статуэтку красногрудки, сидящей на сосновой шишке, и задумчиво нахмурился.
Эта фигурка у Бьёрна вышла лучше всех. Однажды в лесу он увидел, как птица нашла набитую орешками шишку и, взобравшись на неё, ловко потрошила свою находку. Картинка очень долго стояла у него перед глазами, как живая, оттого и поделка получилась такой настоящей. Даже Горд просил её для себя. Чего только взамен за неё не предлагал, только Бьёрн всё равно не отдал. Каждый раз, когда что-то мастерил, невольно посматривал на неё и усмехался. Она словно дарила ему вдохновение и какое-то внутреннее спокойствие.
Неудивительно, что эринейке деревянная птичка тоже понравилась. Любит она, похоже, птичек-то.
Проходя мимо окна, Бьёрн, не задумываясь снял оттуда свою поделку, но сделав несколько шагов, резко спрятал её за спину, устыдившись своего внезапного порыва.
Вот же дурак! И что он теперь с этой птичкой делать будет? Что скажет? Мол, на вот, жена, дарю? А вдруг она ей и даром не надо? Может, просто из любопытства на фигурку глянула.
