Бернат остановился, разинув рот. Человек повернулся к нему, но взор его был устремлен вдаль, как будто Берната перед ним не было.
Бернат, икнув, опустил глаза и облегченно вздохнул, когда понял, что на него не обратили ни малейшего внимания. Он вновь зашагал по улице в сторону строящегося собора, потихоньку оглядываясь по сторонам.
Никто на него не смотрел.
Какое-то время он наблюдал, как работали поденщики на соборе: раскалывали камни, расходились по высоким лесам, которые окружали строение, поднимали огромные каменные глыбы на блоках…
Арнау напомнил о себе громким плачем.
— Добрый человек, — обратился Бернат к одному рабочему, проходившему мимо него, — где находится квартал гончаров?
Он помнил, что его сестра Гиамона вышла замуж за гончара.
— Иди по этой улице, — торопливо ответил рабочий, — пока не дойдешь до площади Сант-Жауме. Там увидишь фонтан; поверни направо и следуй дальше, пока не окажешься у новой стены, у ворот Бокерия. Не выходи на Раваль. Иди вдоль стены по направлению к морю, до самых ворот Трентаклаус. Там и есть квартал гончаров.
Бернат изо всех сил старался запомнить все эти названия, но когда он захотел уточнить кое-что, человек уже исчез.
— Иди по этой самой улице до площади Сант-Жауме, — повторил он Арнау. — Это я помню. А когда будем на площади, повернем направо, это мы тоже помним, не так ли, сынок?
Арнау всегда прекращал плакать, когда слышал голос отца.
— А теперь? — вслух произнес Бернат.
Он стоял на новой площади Сант-Микел.
— Тот человек говорил только об одной площади, но мы ведь не могли перепутать.
Бернат попытался обратиться к прохожим, но ни один из них не остановился.
— Все спешат, — объяснил он Арнау в тот момент, когда увидел мужчину, стоявшего перед входом в величественное здание, похожее на замок.
— Похоже, что этот не торопится. Возможно… Добрый человек… — позвал он, дотрагиваясь до черного плаща незнакомца.
Бернат был настолько изумлен увиденным, что вздрогнул, и это почувствовал даже Арнау, крепко привязанный к его груди.
Перед Бернатом, печально покачивая головой, стоял старый еврей. Он был точно таким, как их описывали в пламенных проповедях христианские священники.
— Чего тебе? — поинтересовался тот.
Бернат не мог отвести взгляд от желтого кружка, закрывавшего грудь старика. Потом он заглянул внутрь здания, показавшегося ему замком.
Все входящие и выходящие люди были евреями! У всех на груди был такой же знак.
А с ними можно разговаривать?
