— А мы-то что будем делать? — спросил я.
— Деталей операции пока неизвестно, — сказал капитан. — Предположительно в следующем месяце придётся вылететь в Гессен. Туда отправятся только проверенные и опытные бойцы.
— Как-то всё слишком туманно, — выразил я сомнения.
— Операция засекречена, — сказала Мария. — Это для твоей же безопасности. Даже если план сорвётся, ты останешься чист, ведь ты просто подпишешь контракт, что не является преступлением.
— Хотелось бы всё-таки знать, в чём участвую.
— Мы с тобой говорили на эту тему, — напомнила Мария.
— Захват лабораторий?
— Вполне вероятно. План пока в разработке.
— Понятно всё с вами. Но пока точного ответа дать не могу. Подумать надо.
Брови Марии приподнялись от удивления:
— Помнится, во время последней нашей встречи ты выразил желание помочь. Речь идёт о том, чтобы остановить Голицыных, забыл?
— Да, но я должен подумать, — повторил я.
— Ладно, подумай, — согласилась Мария. — До октября есть время. Через недельку позвоню.
На том и сошлись.
Меня обуревали внутренние противоречия. Конечно, я дал добро на выдвижение моей кандидатуры в канцлеры, но в этом ничего незаконного не было. Если же соглашусь участвовать в операции в серой зоне, то вступлю на очень тонкий лёд. И не то, чтобы я боялся угроз Голицына, просто его слова сделали главное: посеяли сомнения в правильности своего пути. Меня затягивали всё глубже и глубже, всё крепче и крепче я связывал себя с людьми, которые нашими оппонентами воспринимаются, как враги государства. Поэтому и сомневался. Стоит ли участвовать в разборках, которые по большому счёту, моей семьи никак не касаются? Если Голицыны действительно виновны, то им предъявят обвинения и будут судить.
Одно меня пока убеждало участвовать в грядущих событиях: создание Голицыными серых зон. Это было преступление не против государства — против человечества. А значит, на каждом из нас лежит долг остановить их.
Выехав со двора дома, я набрал номер Иры.
— У тебя уже закончился сеанс? — спросил я. — Я в городе. Могу подвезти.
— Круто! А мы только закончили. Да, конечно, я подожду тебя на улице.
До офиса, где принимал психолог, к которому теперь ходила Ира, ехать было недалеко, а пробки ещё не начались. Добрался быстро. Ира выглядела веселее, чем обычно. Общение с психологом действовало на неё благотворно. Там она могла высказаться, найти понимание и профессиональную помощь. Мне самому даже стало поспокойнее.
— А ты сегодня в хорошем настроении, — отметил я, когда Ира, чмокнув меня в щёку, уселась в кресло рядом.
