Когда простым языком я попытался ему объяснить, что мы снимаем фильм про его земляка, всемирно известного дирижера и имеем разрешение от самого президента республики, молодой милиционер спросил:
– А не шпионажем ли вы тут занимаетесь?
Я сразу же понял, в чем было дело. Еще в советской России существовало множество ограничений на видеосъемку. Аэропорты, вокзалы, военные объекты – все это, разумеется, было под запретом, но особенно строгие правила существовали в отношении панорамной съемки с высотных зданий. Она была под строжайшим запретом. Я хорошо помнил те времена. Причина же, по которой милиционер заподозрил нас именно в шпионаже, мне тоже была понятна: он заметил, как взволнованно наша ассистентка отреагировала на его приглашение пройти в участок. И можно было бы туда пойти, все разъяснить, и проблема бы разрешилась, но тогда мы упустили бы возможность собрать важный материал о Гергиеве.
Я знал, что в Москве эти запреты на съемку уже давно не действуют, но в провинциальной Осетии еще жив был стереотип о том, что все иностранцы – шпионы. Я с ужасом представил себе, что из-за этой ерунды мы не сможем собрать материал.
– Точно шпионы: вон как вы по-русски говорите! – сказал милиционер.
Я не растерялся и в нарочито несерьезной манере тут же ему ответил:
– Ну конечно, разве может шпион не говорить по-русски!
Таким образом я добровольно сознался в шпионаже. Услышав это, наша ассистентка, которая до сих пор всем своим видом выражала взволнованность, рассмеялась в голос. Увидевший это милиционер тоже засмеялся и, забыв о том, что собирался пройти с нами в участок, пожелал нам удачной работы – на этом инцидент был исчерпан.
За долгие годы, проведенные в Москве, я хорошо усвоил, что без юмора в России не прожить. И теперь в нужную минуту этот опыт позволил мне избежать хлопот. После того как милиционер нас проводил, мы в отличном настроении отправились в гостиницу, где была запланирована встреча с Гергиевым.
Похоже, в этом маленьком городе чуть ли не все связаны родственными отношениями. Эта гостиница, которая считалась лучшей в городе, была достаточно скромной и немногим превосходила обычный жилой дом, но даже здесь управляющий приходился родственником Валерию.
И на встречу он тоже пришел с родней:
– Едем в горы!
– А разве мы едем не в концертный зал? – спросил я, полагая, что на сегодня было запланировано выступление по случаю триумфального турне.
Но он пригласил меня в ту же самую «Чайку», и мы вместе отправились в путь. Стоило нам недалеко отъехать, как асфальтовая дорога закончилось. Мы ехали вдоль реки, и качество дороги становилось все хуже. Ну а когда мы въехали в долину, наш эксклюзивный правительственный автомобиль с низкой посадкой оказался уже совсем бесполезным. Мы пересели на полноприводный Mitsubishi Pajero и двинулись далее по каменистой дороге вдоль реки.
