Во время обеденного перерыва к их бригаде подошел Шлак.
— Сегодня на демонтажной площадке произошел несчастный случай, — негромко, отчетливо проговаривая каждое слово, сказал он. — Один паренек из бригады подрывников сорвался с высоты и разбился. В очередной раз обращаю внимание на необходимость соблюдения правил безопасности. Проведите внеплановый инструктаж, — обратился он к старшему, Кирку, обводя каждого тяжелым взглядом. — А ты, парень, как там тебя?.. Снежинка?
Когда Шлак произнес издевательское прозвище, которое дал ему Хьюго из-за светлых, почти белых волос, Лука мучительно покраснел.
— Я — Лука, бригадир. Лука Стойчев.
— Что ж, запомню. Как я уже сказал, сегодня в моей бригаде освободилось место подрывника. Ты можешь его занять.
— Спасибо. Я доволен своим местом.
— Подумай до завтра. Дважды не предлагаю, — кивнув на прощанье, Шлак отошел.
— Ты голова-теряй? — затараторил, вцепившись в рукав Луки, ошарашенный Флик. — Это же шанс! Паек — сам-три, руки кровь-рви-нет, спина боль-гни-нет. Беда-забудь, иди-свисти. Ты-нет из-за Хьюго?
— Флик, потом. Жуй-молчи.
Приятель уткнулся носом в тарелку и засопел, но его обида, как уже не раз убеждался Лука, редко длилась долго. Вот и сейчас он, привалившись к его плечу, зашептал с заговорщицким видом.
— Смена-после ты-дом?
— Да, выспаться мечтаю. Голова тяжелая. Последние пару месяцев всякая ерунда снится, сил уже нет. А что?
— Слушай, дело есть. Ящики-таскай — десятка-держи. Брат-зови, обман-нет.
— Брат? — переспросил Лука. Он помнил, как Флик хвастался, что он — единственный сын, которого бог даровал родителям после восьми глупых и бестолковых дочерей.
— Дальний брат, по крови матери, — чуть заметно смешался Флик.
Лука вспомнил, как пару дней назад, когда все расходились после смены, рядом с ними резко опустилось аэротакси, которое в этом районе увидишь не часто. Стекло медленно опустилось. Хорошо одетый господин поманил Флика пухлым пальцем, на котором сверкал золотой перстень с крупным зеленым камнем. Тот подбежал и быстро забормотал что-то, склонившись в поклоне, как перед наследным принцем. Лука мысленно усмехнулся, глядя на этот спектакль, и поймал себя на том, что испытывает странную, необъяснимую неприязнь к богатому родственнику друга.
— Дело-тьфу. Два-час, много-три — и весел-гуляй, деньги-карман, — втолковывал Флик.
Лука нахмурился. Тяжелой работы он не боялся и частенько подрабатывал на разгрузке барж в порту. Живые деньги, не талоны, да еще и целая десятка — щедрая плата за несколько часов работы. Но на сердце скреблась неясная тревога.
