— Ты — Вагнер. Твое место — здесь, — убежденно сказал Тео.
— Ой, да брось, хоть ты не начинай всю эту канитель про фамильное предназначение, — отмахнулся Лука. — Я знаю свое место.
— Вольф говорит, ты показываешь поразительно высокую успеваемость, учитывая… ну, сам знаешь, о чем я.
— Слушай, я не тупой, ясно? — вспылил Лука.
— Да я…
— Если хочешь знать, я учебу бросил вовсе не потому, что… Я вообще, если хочешь знать, даже выиграл грант на обучение в гимназии святого Веренфрида. Йоана была так счастлива! «Ты вытянул счастливый лотерейный билет, мой мальчик», — твердила она. Помню, в первый день всех учеников собрали после уроков в актовом зале: в полутьме тихо жужжал проектор, и на огромном, во всю стену, экране мелькали волшебные картинки: благочинные мальчики в отутюженной форме с двумя рядами серебряных пуговиц изучали в колледже морское дело. О, я готов был отдать правую руку, чтобы хоть ненадолго оказаться на месте любого из них! Потом фильм закончился, вспыхнул яркий свет, и директор произнес прочувствованную речь: мол, учитесь прилежно, дети, — каждый год лучший ученик выпуска получает грант на обучение в колледже за счет пожертвований попечительского совета гимназии, имена лучших из лучших навсегда выбиты в зале славы. В тот вечер я твердо решил: мое имя тоже должно быть там. И, надо сказать, учеба давалась легко. Только вот друзей в новой школе я так и не завел. Зато у меня появился свой фан-клуб: Большой Томас и его приятели каждый день подкарауливали меня после уроков, чтобы хорошенько поколотить. Иногда мне удавалось улизнуть — я прятался и выжидал, пока им надоест выслеживать меня. Однажды, когда я после очередной потасовки собирал высыпавшиеся из рюкзака учебники, вытирая разбитый в кровь нос, ко мне подошел парнишка. Худощавый, сутулый, невзрачный, старше меня на пару лет. Он помог мне подняться. Он не пытался как-то утешить или успокоить меня. Он вообще был неразговорчив. Как и я. Просто промыл и залепил пластырем ссадины — в его рюкзаке нашлась целая аптечка. «Ты — новенький, и еще не знаешь правил. Нельзя выделяться. Нельзя отвечать на уроке — по крайней мере, не каждый раз. Нельзя получать слишком уж высокие отметки. Иначе они не отвяжутся». «Плевать я на них хотел! — прошипел я. — Я поступлю в колледж и всем утру нос!» Он поднял на меня огромные печальные глаза. «Колледж — не для таких, как мы. Это сказки для маленьких. И чем быстрее ты это поймешь, тем меньше тебя ждет разочарований». Ссутулившись, он поднялся и ушел. Петер Фольк — так его звали. У него был самый высокий средний балл в параллели, но в школьных коридорах его провожали только улюлюканье и тычки. Я старался обходить его стороной — мне и своих забот хватало. А однажды утром, подходя к гимназии, я увидел сгрудившихся людей. Дети испуганно перешептывались. Учителя безуспешно пытались оттеснить их за ограду, навести порядок. Где-то слышался звук полицейской сирены. Я протиснулся ближе и увидел распластанное тело Петера Фолька. Он спрыгнул с крыши, потому что устал терпеть насмешки и издевательства. И я понял, что если не сбегу прямо сейчас, то вскоре спрыгну с крыши сам. В моем мире быть умником — самая большая глупость.
