— Ты можешь звать меня Вольф. Так принято в семье.
— Господин Вагнер, уверяю вас, это какая-то ошибка. Поэтому, если у вас нет ко мне еще каких-то вопросов, я хотел бы вернуться в Гамбург. Как можно скорее. Мать, наверное, уже с ума сходит от волнения.
— Хорошо, — устало вздохнул Вагнер. — При первом знакомстве мне показалось, что ты неглупый малый. Неужели ты собираешься горбатиться на сломе до последнего вздоха?
— Нет. К осени мы с Фли.. ну, с другом собирались скопить немного денег и поступить в морскую школу, чтобы стать матросами на трансатлантическом судне.
— В таком случае, раз уж до осени ты относительно свободен, предлагаю заключить сделку. Пока здоровье Тео не окрепнет настолько, чтобы он вернулся к своим обязанностям, его роль исполнишь ты. Он вел достаточно замкнутый образ жизни и не часто присутствовал на светских раутах, так что это будет не слишком обременительно. Ни одна живая душа во дворце, да и во всем Бремене не знала о том, где он находился в последние два месяца. Сама мысль о том, что наследник мессера мог быть похищен из дворца среди бела дня — кощунственна и абсолютно недопустима. Юный Вагнер отдыхал на фешенебельном курорте в швейцарских Альпах — надеюсь, это ясно. Кроме того, я требую на это время оборвать любые контакты с прежним кругом общения и внешним миром вообще. Если ты прилежно исполнишь свою роль, в сентябре я положу на твой счет пятьсот тысяч марок, — Вагнер выдержал паузу, чтобы подчеркнуть весомость своих слов. — Поразмысли хорошенько, это неплохой стартовый капитал, на который можно даже зафрахтовать судно.
Лука не верил своим ушам. Пятьсот тысяч марок — это целое состояние. А до осени осталось не так уж много времени.
— Прекрасно. Я не сомневался, что мы быстро придем к согласию, — холодно улыбнулся Вагнер.
Но Лука все еще колебался.
— А где гарантии, что вы сдержите слово?
— Гарантии? — левая бровь Вагнера изогнулась, и лицо советника мессера превратилось в надменную маску. — Что ж, я распоряжусь, чтобы Матиас вечером принес для визирования контракт, который мы заключаем с каждым наемным работником во дворце. На твоем месте я бы обратил пристальное внимание на раздел о неразглашении сведений, представляющих конфиденциальную информацию.
— Я должен предупредить мать, что задержусь здесь до осени.
— Я сам сделаю это, не беспокойся. Уверен, она будет только рада.
Лука хмуро кивнул и отвернулся. Разлученные в детстве братья-близнецы, возвращение в лоно семьи — все это слишком напоминало слезливую мелодраму. В жизни так не бывает. Что бы там ни сулил Вагнер, Лука четко знал, кто он: сын Йоаны Стойчев, медсестры муниципальной клиники Гамбурга, выросший в квартале рабочих мигрантов. Он не Вагнер и никогда им не станет. Но, если уж советник мессера предлагает деньги, которые Лука и за сто лет бы не заработал на сломе, даже если бы вкалывал от зари до зари, просто за то, чтобы он немного пожил во дворце, разыгрывая роль избалованного наследного принца — почему бы и нет? Это все равно что выиграть в лотерею. Только простак отказался бы от такого подарка судьбы. Но сколько бы ни пытался Лука убедить самого себя, что обстоятельства складываются как нельзя лучше, он не мог отделаться от смутного ощущения, что за его спиной захлопнулась дверца мышеловки.
