Оказавшись по ту сторону, Лука включил фонарик и проморгался. Темный сводчатый потолок почти касался его головы. Вниз уходила крутая лестница с кривыми, обкрошившимися ступенями. Рассудив, что глупо торчать на месте, Лука решил осмотреться. Чем черт не шутит: возможно, удастся отыскать ход, который ведет на поверхность. А нет — отсидятся, пока полицейские не снимут оцепление.
Дав приятелю знак идти следом, он начал спускаться, обшаривая лучом фонарика своды подземелья. Иногда тоннель разветвлялся. Заметив в кирпичной кладке расположенные на уровне глаз серые камни, Лука решил держаться этого пути.
Его чувства обострились до предела. Он слышал, как сочится сквозь стены темная стылая вода, собираясь в тяжелые сонные капли. Как пробирается под сводами затаенное, как вздох умирающего, дуновение воздуха, пропитанного затхлой сыростью.
Спустя некоторое время Лука опустился на колени, чтобы уложить раненого на пол и перевести дух. Сквозь полусомкнутые веки парнишки виднелись закатившиеся белки глаз. Лука слышал его дыхание — сиплое, прерывистое.
— Жив?
— Вроде дышит.
— Слушай: брось-он. Сам-беда — сам-прыгай-вон!
— Так нельзя.
— Почему? — насупился Флик.
У Луки не было внятного ответа. Конечно, Флик прав. Этот парнишка — чужой, никто. Он и так вытянул его из полицейской облавы, а дальше — не его забота, каждый сам за себя. Но что-то удерживало его, не давало отвернуться, уйти. Зажав в зубах фонарик, Лука стянул с головы взломщика грязную балаклаву.
Обычные зеркала, как известно, показывают перевернутое отражение предметов. Инверсию. Поэтому слова кажутся в зеркале написанными задом наперед. Но, слышал Лука, есть особые зеркала, которые показывают предметы такими, каковы они на самом деле. И, заглянув в такое зеркало, человек впервые в жизни видит свое лицо не таким, каким привык видеть его каждое утро в отражении, а как видят его все остальные. И от этого голова идет кругом. Когда луч мертвенного света выхватил из темноты истощенное лицо, Лука едва справился с внезапным приступом дурноты. Он увидел самого себя. Свое лицо. Услышав за спиной шаги Флика, он быстро отвел луч фонарика в сторону, точно его застали за чем-то постыдным.
Нахмурившись, Лука взял парнишку за руку — безвольную, прохладную, почти невесомую, на которой поблескивал широкий магнитный браслет. Скрюченные, сбитые в кровь пальцы с обломанными ногтями. По тыльной стороне ладони вилась татуировка — причудливые переплетения линий, фигур и точек. В тусклом свете фонарика казалось, что линии змеятся, извиваются, облизывая руку, как жадное пламя костра. Лука коснулся сплетения линий и тут же повалился, подкошенный белой, ослепляющей вспышкой боли.
