Это случилось осенью 1936 года (точную дату я не знаю). Напомню, что нам в квартире принадлежали две смежные комнаты. Из коридора был вход в комнату родителей, а из неё — вход в мою комнату. В дверном проёме моей комнаты вместо дверей висели портьеры.
Я проснулся внезапно среди ночи. В комнате родителей горел свет. В проёме двери в мою комнату стоял человек в шинели и фуражке с голубым околышем с винтовкой, приставленной к ноге. С ужасом я увидел, что в комнате родителей шёл обыск. «А что у вас в другой комнате?» — спросил незнакомый голос. «Это комната сына, он там спит», — ответил отец. От страха, как это ни странно, я закрыл глаза и заснул. В моей комнате обыска не было.
Когда утром я проснулся, мама уже привела в порядок свою комнату. Я её ни о чем не спросил, и она мне ничего не сказала. Она понимала, что мне ничего объяснять не надо, мне и так всё ясно. Так было лучше для обоих.
Началась жизнь без папы. Мама собирала передачи и носила их отцу, выстаивая длинные очереди. Она устроилась на работу ученицей швеи на фабрику «Красное знамя».
Следствие продолжалось больше месяца. В этот период к нам пришёл человек и сказал, что сидел в одной камере с папой. Его, этого человека, освободили, и он решился прийти к нам, чтобы передать привет от папы и рассказать о нём. Иван Никанорович был единственным человеком в камере, где сидели двенадцать человек, который не впал в отчаяние и старался поддержать бодрость и надежду в других людях..
Потом очередную передачу от мамы не приняли, сказав, что отец осуждён на пять лет по 58 статье (контрреволюционная троцкистская деятельность) и отправлен к месту отбывания наказания. Судила его так называемая «тройка». Арестованных было так много, что судов не хватало. Поэтому судили «тройки», состоящие из работников НКВД и партработников. Они могли вынести любой приговор, вплоть до расстрела.
Отца отправили в Воркуту на лесоповал. Мама посылала ему посылки. В письмах он спрашивал обо мне. Мама сказала, что отец категорически запретил мне писать ему письма, потому что связь с врагом народа могла в дальнейшем повредить мне.
Отца я не видел до 1946 года. Его освободили через пять лет, в 1942 году, но была война, и он должен был работать в качестве вольнонаёмного на том же лесоповале. Работал он бригадиром и жил на квартире.
За что же арестовали отца? Причина была проста и типична для того времени. Как-то раз, находясь в командировке в Москве, отец встретился там с товарищами своей молодости, ставшими большими людьми, а вернувшись на работу стал рассказывать с кем он там встречался и пил коньяк. Прошло время, и некоторые из тех, о ком он рассказывал, были объявлены врагам народа и расстреляны. Заместителем отца на его работе был некто Шульман. Он и сообщил, куда следует, о том, что Соколов И. Н. встречался в Москве с врагами народа. Бдительный Шульман занял должность отца.
