Я ничего не придумал | страница 13



Семья дяди Миши состояла из его жены, которую я называл тётей Сашей, и детей: Зины, Вали и Юры. Зина была почти взрослая, Валя — немного старше меня, но она была девчонка, а Юра был мал, для того чтобы быть моим товарищем, поэтому я жил, в основном, своей жизнью.

В хозяйстве дяди Миши были кошки, лошади, корова, овцы, куры и свинья. Сейчас я понимаю, что свиньи все время были разные, но все они назывались Машками. Свинья свободно разгуливала на свободе. Я любил с ней играть. Ездил на ней верхом. С Юркой мы придумали такое развлечение: сажали свинью на задние ноги, а потом еловой шишкой надавливали ей на хребет около хвоста. Машка при этом хрюкала. Это называлось стрелять из пушки.

Когда в отпуск приезжал папа, жизнь становилась ещё интересней. Особенно я любил ночные прогулки с ним, когда всё небо усеяно звездами, а над темным лесом висит серп луны. Всё становилось волнующе таинственным, не таким, как днём.

Мы ловили ежей, которые, как известно, выходят на охоту ночью. Принеся ежа домой, мы наблюдали за ним, поили молоком, а потом выпускали на волю. Одного молодого ёжика, который быстро приручился, мы привезли в Ленинград, и он долго жил у меня в комнате, пока я не отдал его в школьный живой уголок.

А потом наступала пора, когда появляются светлячки, которых мы называли ивановскими червячками, потому что они появлялись к Иванову дню. Это было фантастическое зрелище: сотни зелёных огоньков мерцали в тёмном лесу. Если положить несколько светлячков на ладонь, то вся она освещалась зеленым светом.

Однажды мне захотелось поразить родителей чем-то необыкновенным. Я прибежал домой и соврал: «Папа, мама, я сейчас видел сразу семь ежей!» Папа посмотрел на меня насмешливо и спросил: «Точно семь?» «Точно», — сказал я и покраснел. С тех пор, когда папа подозревал, что я говорю неправду, он спрашивал: «А это не семь ежей?»

Как профсоюзный работник, отец прекрасно разбирался в законодательстве по социальному обеспечению. Поэтому к нему часто обращались за помощью люди из его родной деревни Костешино и из других окрестных деревень. Он никому не отказывал. Одним он помогал подобрать необходимые документы и грамотно составить заявление для получения пенсии или пособия по инвалидности, с другими даже сам ездил в Торжок в райсобес, чтобы помочь им добиться реализации их законных прав. При этом он делал это, по моим наблюдениям, даже с удовольствием.

Когда нам с папой приходилось бывать в Костешине и других деревнях, не было отбоя от желающих пригласить нас в гости. Если мы соглашались, нас угощали парным молоком, мёдом, яблоками или вишнями из сада. Можно сказать, что люди не просто уважали, а любили отца. Это мне нравилось.