— Да какие мы друзья! — громко выкрикнул я и поднял руки к небу.
— Обычные друзья — пояснила Эмма — мы друг друга столько лет знаем.
— Да брось ты! — отмахнулся я — мы толком не общались в университете, а сюда поехали вместе лишь в целях экономии, но я об этом уже жалею.
— Я тоже жалею! — Эмма закурила — дурацкий отдых!
После сигареты она немного успокоилась, и мы зашли в кафе «Так Инн» и заказали фирменное кипрское блюдо из баранины под названием Клефтико и по бутылке пива «Кео». Наши места были на крыльце, а на улице было холодно, так как кафе находилось всего лишь в нескольких метрах от моря. Официантка поняла это и зажгла красивую электрическую печку, чтобы мы не мерзли.
— Когда ты трезвая, ты злая — сказал я после ужина своей спутнице.
— А ты всегда невыносим — фыркнула она.
— Я знаю — улыбнулся я.
Так после очередного тяжелого дня, мы уставшие, но счастливые, вместе возвращались в отель «Фламинго» в конце набережной Финикудес. Перед сном мы с Эммой посидели на балконе и посмотрели на море.
— Интересное ты мне сегодня представление устроила в амфитеатре — язвительно начал я — такой актерский талант пропадает.
— Даже не начинай, я завтра реально в отеле остаюсь — Эмма толкнула меня в плечо.
— Я на это надеюсь — засмеялся я, а затем начал шутить без остановки, мне нравилось смотреть на улыбку Эммы.
Я сильно ее рассмешил, и она громко смеялась в течение нескольких минут. Вдруг в дверь постучали. Мы с Эммой сделали вид, что в номере никого нет. Стук повторился. Эмма открыла дверь. На пороге стояла очень упитанная смуглая женщина с расплывшейся татуировкой на руке.
— Я хочу взглянуть на парня — попросила она.
Эмма удивилась и я тоже.
— Просто взглянуть на парня — пояснила женщина, она была сильно пьяна.
Я робко выглянул с балкона.
— Отличная работа! — женщина показала большой палец и улыбнулась, а затем ушла.
Мы с Эммой рассмеялись, но я быстро опомнился и приложил палец к губам.
— Тише — успокаивал я Эмму — люди спят же.
— Да, она наша соседка — объяснила Эмма — вчера уборщица на нее ругалась из-за того, что в номере очень грязно было.
Мы легли спать. На моем лице сияла улыбка. Наконец-то мой специфичный юмор был официально признан.
