— Тебя кошмары по ночам не мучают от того, что ты столько лет провел в компании с этим шкафом? — спрашивает он.
— Что ты сказал? — не понимает инспектор.
— Я говорю, как ты терпишь этот дурацкий шкаф?
Он не наваливается, не душит тебя?
Инспектору смешно.
— Подумаешь — шкаф! Я удивляюсь, как ты терпишь деток, чьи дела в нем заперты.
Киршкалн сдает папки и возвращается в зону.
Да, «детки». В практике колонии давно принято подразделять воспитанников на категории. Есть так называемые «спокойные» или «тихие», как правило, это воры. Они сравнительно легко подчиняются режиму колонии и особых хлопот не доставляют.
Украсть тут фактически нечего, разве что какой-нибудь пустяк из тумбочки соседа или ненужный хлам из школьных лабораторий. Они здесь пребывают «на отдыхе» в предвкушении «большой работы» после освобождения. Именно воры чаще всего попадают в колонию по второму, а то и третьему разу. Еще есть «слабаки». Эти всегда служат мишенью для насмешек, их запугивают и эксплуатируют, они лишены каких-либо собственных побуждений и самолюбия: куда ветер дует, туда и они. Есть «опасные» — такие, как Николай; эти постоянно в конфликте и с администрацией, и с воспитанниками, вынашивают всевозможные планы, плетут интриги и командуют своими местными «подданными». Как правило, они отбывают наказание за грабеж, бандитизм, злостное хулиганство. Ясно, что работать с такими — дело нелегкое. Есть «темненькие» — они замкнуты, но иногда у них происходят неожиданные срывы. Среди них нередки ребята, считающие, что их наказание незаслуженно, или переживающие какую-то другую душевную травму. Работа с ними тоже не сулит скорого успеха. И наконец, так называемые «положительные». Их не много. Можно с уверенностью сказать, что в колонию их привел нелепый случай, хотя среди них подчас можно встретить осужденных на длительный срок и даже убийц.
И тем не менее «деток» терпеть можно. Мальчишки вовсе не ужасные. Ужасно то, что они совершили, их дела. А в остальном, если бы не существовало «черного шкафа», если бы ничего не знать, многих воспитанников можно было бы назвать славными ребятами.
Находчивые, смекалистые, даже дисциплинированные и трудолюбивые, они производят куда более приятное впечатление, чем галдящая орава, иной раз высыпающая из дверей обычной школы. Такое же мнение складывается и у людей, которые по какому-либо поводу наезжают в колонию, бывают в зоне. Поначалу они с внутренней дрожью ждут, что на них уставятся тупые физиономии, раздастся зубовный скрежет и надо ежеминутно быть готовым к нападению с любой стороны. «А у вас тут совсем не плохо!» — удивленно восклицают они вскоре и даже испытывают разочарование при виде ухоженных газонов, асфальтированных дорожек и юношей, которые способны улыбнуться и даже вежливо поздороваться. Со спортплощадки слышны удары по волейбольному мячу, ребята прогуливаются, сидят на лавочках или читают вывешенную в витрине свежую газету. Если что и не нравится, так это голые затылки и одинаковая для всех форма, сшитая совсем не по последней моде. «Конечно, не плохо, а вы как думали? Настоящий пансионат, только видите — вон тот заборчик вокруг», — так отвечает на подобные замечания Киршкалн. Если же гости (а в особенности гостьи!), слишком расчувствовавшись, начинают вступаться за ребят, мол, вон тому симпатичному юноше надо бы разрешить отпустить волосы или дать какую-либо другую поблажку, то Киршкалн, любит иногда ужаснуть непрошеного адвоката сообщением, что, мол, этот симпатяга подзащитный заколол штыком свою родственницу — древнюю старушку, в поисках денег разгромил весь дом и, ничего не найдя, дом спалил, дабы скрыть следы преступления. A тот, что стоит с ним рядом, еще более симпатичный юнец, со скуки изнасиловал трех несовершеннолетних девочек. После таких справок восторги умеряются, их сменяют возгласы: «Невероятно! Быть этого не может!»
