Семья получилась у Ленки не очень дружная, но крепкая, домовитая.
— А помнишь, — сказала как-то с улыбкой Нила, — как ты нас с Толей разводила?
— Дурная была, — сказала равнодушно Ленка. И улыбка сползла с лица Нилы.
* * *
И брата Нила разыскала, хотя уже не надеялась: сохранились ли документы на Вовчика, помнил ли он что-нибудь, часто думала она. Но вот нашелся, приехал. Как он был похож на Сережу и папу — такой же тонкий, светлый весь! Уже была у них с Толей своя квартирка, не лежал он в ногах у них, как Ленка, да и был он совсем другой — охотный на всякое поручение, веселый, ласковый, к Ниле, как котенок, ластился, с племянницей на четвереньках по полу бегал. Работал тоже легко — со всеми ладил. Завелась у него и девушка, Зоя, еще год ему до армии оставался. Как Вовкина тень, была Зоя. И славненькая, и любящая — за Вовкой следом ходила, в глаза заглядывала. Вовке иногда вроде уже и надоедало это.
А однажды Нила едва домой дозвонилась — открыл Вовка, пряча глаза, а через минуту и Зоя показалась из дальней комнатки — тоже глаза прятала. Нашла Нила простыню, спрятанную за шифоньер — мерзко ей стало. Сидела она в тоске, как в войну — дочка дозваться ее не могла. А потом смирилась — что ж, мужчина это, и рос он в детском доме, теперь уж что, надо терпеть да к женитьбе выводить. И стала потихоньку: что да как Зоя? Почему долго не видно? Вовка сердился: что Зоя, у нее своя жизнь, у него своя. А Зойка приходила к Ниле, плакала, что нечестно с нею Вовка поступает. Нила уже и Толю просила поговорить, и сама говорила ему: как же так, испортил девушку, а теперь в сторону, как людям в глаза смотреть, девушка-то хорошая, любит, потому и не сберегла себя, чего еще искать, на чужих слезах своего счастья не построишь, не для того она его в войну спасала, чтобы он людям несчастье приносил. И скандалил Вовка, и даже заплакал однажды — все в Ниле оборвалось, уже и Зою готова она была невзлюбить за Вовкины слезы, но скрепилась, сказала последнее слово: вместе с Зоей оставит он и их.
На свадьбе Зоя сидела сама по себе, а Вовка как присосался к бутылке, так и держал ее в обнимку, бутылку эту. Гости разошлись судить да рядить, как женился молоденький мальчишка, как не он невесту обнимал, а невеста его, как и на «горько» было не дозваться счастливого жениха. Нила заплакала, но Вовку не разжалобила:
— Ты же хотела, чтобы я женился — вот я и женился.
В обнимку с бутылкой и в комнатку свою ушел, где молодая жена, тихая и безропотная, стелила им кровать.
