- Клянусь!
Он знал, что она не верит ему. Не смотря на то, что ее женская непосредственность граничила почти с глупостью, ее женская интуиция была на грани гениальности. Но тонкая грань между интуитивной догадкой и знанием является целой пропастью во взаимоотношениях двоих. Да и что такое знание? Лишь представление мозга об увиденном или услышанном. А в это представление всегда можно вмешаться с туманом оправданий, убедительностью лжи и искренностью раскаяния.
Впрочем, это был не тот случай. Он не мог ей изменить, потому что это бы означало изменить самому себе или ударить самого себя. Она являлась такой же частью его, как воздух, которым он дышал, мир, который он видел, время, в котором он существовал. Она скрепляла собой единство сознания и воли, которое не давало свалиться в пропасть безумия. Расстаться с ней, значило бы остаться в полном одиночестве, наедине со всей Вселенной.
- Ну и с кем же ты тогда спишь?- иезуитски поинтересовалась она.
- С твоими замшевыми шортами.
- С чем, чем?!
- Твоими замшевыми тирольскими шортами. Помнишь, я купил тебе как-то в подарок. Ты тогда еще сказала, что они очень эротичны.
- Но они же мне были малы.
- Ну и что, что малы. Кто же знал, что твои мальчишечьи бедра, сформируются в такие обворожительные линии, какими они являются теперь. И потом, ты же их все-таки мерила, а этого мне достаточно. Твоя кожа и твои бедра соприкасались с тонко выделанной замшей этих штанишек, а значит запечатлены в них навечно.
- И как же ты с ними спишь?
- Зарываюсь в них лицом, вдыхаю аромат, целую в самое интимное место и медленно теряю рассудок от переживаемых ощущений.
- Извращенец.
- Еще какой!
- Ты знаешь, я тебя совсем уже не помню. Я снова забыла твою внешность.
- Ну как же, вспомни, такой маленький, толстенький, лысенький, с торчащими во все стороны ушами.
- Не доводи меня.
- Я еще только начал. Я сейчас буду любить тебя по телефону. Сейчас я совершенно отчетливо вижу необычное положение твоих ног, когда я держу их, чтобы ласкать тебя всю. Я прикасаюсь губами к внутренней стороне твоего бедра. Мне нужно достаточное усилие, чтобы сдерживать извивающееся в судороге тело. Я люблю в тебе именно это - твою бесконечную чувствительность. Твое сознание выключается почти сразу, уступая дорогу никогда до конца не постижимой природе, которую мы называем инстинктами. Я люблю прикасаться к твоим самым скрытым инстинктам губами, соединяясь с тобой через них всем своим сознанием. Я покорный жрец храма твоих инстинктов. Твои инстинкты мои святыни и идолы, и я готов поклоняться им до последнего вздоха.
