— Ты уже в курсе, да? — Я с тоской взглянула на неё.
Весь азарт, с которым мы обсуждали с Вирртаном план побега, куда-то испарился. Осталось невыносимое чувство тяжести и внутренней пустоты. Словно я стала огромной глиняной вазой, в которой раньше стояли цветы, радуя своей красотой и ароматом, а потом из неё всё выбросили, вылили воду и пинками покатили в чулан. Любое неосторожное движение, и я тресну, распадусь на мелкие кусочки, которые потом будет уже не склеить.
— Держитесь, госпожа, мы — женщины, мы всё можем выдержать. — В обычно строгих глазах модистки мелькнуло сочувствие и в то же время призыв не сдаваться. — Подумаешь, старый и страшный, зато умрёт раньше вас и оставит полновластной королевой. Вы, главное, ключик к его сердцу подберите. И знаете, красивое платье, а тем паче бельё — верные помощники в этом деле.
Я замерла. Представила себя в белье перед Ворталхом…, содрогнулась. Я его видела лишь раз (до сих пор тошно), лет десять назад, когда мы с родителями плавали в Нулон на свадьбу нового короля. Он (в смысле Ворталх) уже тогда был стар, грузен и отвратительно себя вёл: грубо разговаривал, потешался над чужими огрехами, да так громко, что какая-нибудь мелкая ошибка превращалась в его устах в преступление, требовавшее немедленного приговора. Его он с особым смаком озвучивал, навешивая нелестные ярлыки направо и налево. И это касаемо дворян, что уж говорить об остальных, коих он не брезговал поколачивать — я только и слышала, как служанки обсуждали между собой, кто и как от него пострадал.
И самое удивительное — что новый король Нулона, что старый (он не умер, попросту решил отойти от дел) никак его не осаживали. Видимо, Ворталх настолько значимый для них союзник, что они были готовы терпеть многое. А вот мой отец высказался — не побоялся указать зарвавшемуся тирану на то, что тот ведёт себя неадекватно.
Нет, он бы точно не допустил этого ужасного брака!
Жаль, что его настигла смерть от бушевавшей пять лет назад жуткой болезни, от которой никто не мог найти лекарства. Даже маги, более того — Хранители ничего не могли сделать. Мор прошёл тогда и по Моривии, и по Шэллвуду, выкосив многих. Мама ушла вслед за отцом, причём не из — за болезни, а от тоски.
Они любили друг друга до последнего вздоха. Нас тоже любили, но один без другого не мог себя даже помыслить. И я тоже так хочу! Любить без оглядки, любить без остатка, а не подбирать ключик к ужасному тирану, убившему собственных детей, и каждый день ожидать его смерти. Не моё это.
