Но какие-то необычные, загадочные были те немцы. Они никого не трогали, не волокли из хлевов скотину, не выгребали из клетей и амбаров муку, зерно, не требовали сала. За кусок хлеба, за кринку молока расплачивались тут же. Были покладистые, какие-то добрые. А когда прислушались к их говору, оказалось, что говорят они между собой на каком-то непонятном языке. И песни пели какие-то протяжные, немного печальные.
Один из них, в форме фашистского офицера, зашел в крайнюю хату деревни Сеньково. Поздоровался по-русски и задержался у порога. На его «здравствуйте» пожилая хозяйка не ответила, только скосила глаза и отвернулась. Стала растапливать печь. «Чего его принесла нелегкая? — думала она. — Может, прослышал, что у меня двое сыновей в Красной Армии? Может, он меня в свое гестапо потащит?»
А тот возьми и начни расспрашивать, как ей живется, не обижают ли солдаты. По-доброму расспрашивает, без злости. Осмелела старая:
— Ты, может, пришел меня от немцев защищать?
— Да! — решительно сказал офицер.
— Так я тебе и поверила! Ты же сам немец…
— Ошибаешься, мать. Я советский человек.
— Советский? — опять нахмурилась женщина. — А чего ж так вырядился? Почему лопочешь не по-нашему? Чего хитришь, притворяешься? Говорил бы по-немецки…
— Да я, мать, не знаю по-немецки. Я чуваш. С Волги родом. Там и вырос. Тут много моих земляков, волжан. Мы все из плена попали в этот батальон. Нам бы с партизанами, мать, связаться. Тут где-то в лесах партизаны Бирюлина. Может, помогла бы, мать, мне связаться с Бирюлиным?
Женщина — за кочергу.
— А чтоб тебе на горле веревку завязали! — набросилась на офицера. — С Бирюлиным он хочет связаться! Чтоб тебе воронье глаза выклевало, чтоб вовек не видеть тебе стежек-дорожек к Бирюлину!..
А когда она выпроводила офицера, из другой комнаты вышла ее дочь, комсомолка. Она была партизанской разведчицей, держала связь с Бирюлиным.
— Зря ты на него накричала, мама.
— Чего это зря? Фашиста жалеешь?
— Он не фашист. Пристрелил бы тебя фашист за твои слова, а этот как побитый из хаты поплелся. Худого слова тебе не сказал. Я тоже приглядываюсь к ним. Не хотят они воевать против партизан, людей наших не обижают. Может, устроить ему встречу с партизанами?
— Кто ж его знает, может, и надо, — задумалась женщина. — Если бы они перешли к партизанам, у Бирюлина прибавилось бы силы. Надо посоветоваться с самим Бирюлиным.
А через несколько дней в землянке Бирюлина собрались командиры, комиссары, разведчики. Начальник разведки Анащенко так обрисовал положение: на подмогу гитлеровским карателям прибыл этот батальон. В нем бывшие советские воины — пленные татары и представители других народов Поволжья. Батальон хорошо вооружен и специально обучен для борьбы с партизанами. На всех командных постах, в разведке и охране — немцы. Их около ста. Бойцы батальона не хотят подчиняться приказам фашистского командования. С первых дней они начали устанавливать контакты с нашими людьми, чтобы с их помощью перейти к партизанам.
