Догнивают грибы. Листопад.
Небо серое хмурился, плачет.
Много суток в блокаде отряд.
Поседелый, бывалый солдат,
Батька думает: «Вот ведь задача!»
Как пройти, чтоб поменьше потерь,
Ускользнуть, улизнуть от проклятых?
Медлить некуда — только теперь:
Голодают лесные солдаты.
Что с них толку, с двух тощих коров?
В день на брата по горсточке жита.
А зерно-то с крестьянских дворов
Не придет — всё дороги закрыты:
И тропинки, что в Пудоть вели,
И за линию фронта ворота…
Вот с Большой разве только земли
Хлеб им в лес привезут самолеты.
Да и ей нелегко ведь, Большой, —
На фронты, на заводы дай хлеба,
Этак можно расстаться с душой,
Пирогов поджидаючи с неба.
Думай, думай, Минай, и не льсти
Себя, батька, надеждой на чудо.
— Нет нам, хлопцы, иного пути,
Как тишком выбираться отсюда.
Где по три человека, по пять
Просочимся неслышно, как тени,
Лес и ночь будут нас прикрывать,
А потом соберемся опять,
Только ветер повеет весенний. —
Лес и ночь поглотили людей,
Заслонили собою надежно.
Тишина. Не стреляют нигде.
Только лист прошуршит осторожно…
