Я этим воспользовался и качал права на всю катушку. Хотя на будущее надо будет взять этот гадюшник под присмотр, правда, говорить об этом Фёдорову в открытую не стоит. Хотя он не дурак, и сам догадается, что попал на карандаш и потому будет стоять «уши прижамши».
– Правильно! – одобрил я. – Обоих на улицу и на пушечный выстрел не подпускать к службе в милиции! Но и это ещё не всё?
Фёдоров нахмурился.
– Что, мне тоже писать рапорт на увольнение? Или стреляться?
– Зачем? – удивился я. – Всё, что мне надо: примите заявление от гражданки Штерн и помогите найти мошенницу, обманувшую ребёнка.
Для меня это была одна из самых худших категорий преступников, после общения с которыми хотелось вымыть руки. Ладно, объегорить взрослого, но поступить таким образом с маленькой девочкой! Это даже по меркам уголовного мира – чересчур.
– Ну конечно! – Начальник отделения просиял. – Всё сделаем по высшему разряду! Я дам вам своего лучшего сотрудника – старшего милиционера Кириченко. Он знает район как свои пять пальцев, и непременно разыщет мошенницу.
– Договорились! – кивнул я.
Фёдоров даже вызвал Кириченко в свой кабинет, а сам, дав ему распоряжения, вышел.
Вид у старшего милиционера был далеко не геройский: невысокий, худощавый, скуластый, весь из каких-то острых углов. Во время драки я его не видел.
Скорее всего, Кириченко был из тех милиционеров, которые тащат на себя основную работу. Благодаря ним не падает раскрываемость и можно не стыдиться показателей.
Рыбак рыбака видит издалека, поэтому мы сразу прониклись взаимной симпатией.
– Сара, расскажи, пожалуйста, как всё произошло, – обратился он к малышке.
– Я утром пошла в школу, только поднялась на крыльцо, как меня окликнула женщина.
– А как окликнула – по имени позвала?
Сара помотала головой.
– Нет, назвала меня «девочкой».
Мы с Фёдоровым переглянулись: как минимум это означало одно – преступница работала не по наводке и выбирала жертву случайным методом.
– Дальше что было?
– Сказала, что её зовут тётя Оля и что её отправила моя мама, чтобы перешить пуговички на моей куртке.
– И ты ей поверила?
Сара кивнула.
– Да. Она же взрослая.
Я вздохнул и посмотрел на Рахиль. Она правильно истолковала мой взгляд.
– Я с ней обязательно поговорю. Объясню, что не каждого взрослого надо слушаться.
– Ты поверила этой «тёте Оле», отдала ей свою куртку… Скажи, другие дети при этом были?
– Да. Мои подружки: Катя и Вера.
– Как думаешь, почему тётя окликнула именно тебя, а не других девочек?
