Хотя весьма внушительный по своим масштабам и последствиям завоевательный поход его вандалов и аланов в, несомненно, чрезвычайно сложной и непривычной для них местности, был официально все еще не завершен, бои за три упомянутых выше римских города, продолжавших сопротивляться вооруженным мигрантам (хотя один из них — Иппон — только что капитулировал), не помешали подчиненным Гизериху родовым старейшинам начать подыскивать себе подходящую землицу (совсем как старейшинам древнееврейских колен Израилевых, при овладении народом-войском Иисуса Навина, Землей Обетованной — Ханааном). И — скажем, положа руку на сердце! — разве вправе мы их осуждать за это? Не для того же они, в самом деле, тридцать «с гаком» лет мигрировали по Европе из конца в конец и сражались с всеми подряд, чтобы быть оттесненными более шустрыми, ушлыми и дошлыми соплеменниками с доброй землицы на скудную, а то и — бесплодный песок. Захват земли — дело, конечно, увлекательное, но в первую очередь — жизненно важное. Германцы, как и многие другие до и после них, сумели добиться в этом не терпящем отлагательств, судьбоносном и необходимом с точки зренья выживанья деле подлинного совершенства. Например, при организованном заселении норвежцами Исландии, столь же организованном завоевании Британии англами и саксами, англосаксонской Англии — норманнами и так далее. А вот вандалы, вероятно, почему-то не смогли или же не сумели решить данный вопрос столь же организованно и упорядоченно. Хотя, казалось бы, им не должно было составить особого труда сделать все так, как это сделали тремя столетиями позже их далекие норвежские потомки (уважаемый читатель не забыл еще, надеюсь, о происхождении хасдин-гов-асдингов-астингов-астрингов с берегов норвежского Осло-фьорда). Тем не менее, Гейзерих сумел создать чрезвычайно важное условие для перехода от состояния перманентной войны к мирному труду. А именно — договорился с Флавием Аспаром.
Хотя перед достижением этой договоренности произошла жестокая битва вандалов с римлянами, если верить Прокопию Кесарийскому — кумиру всех энтузиастов вандалистики (который, странным образом, описывая битву, вопреки своему обыкновению, не называет почему-то место этой битвы): «Бонифаций и находившиеся в Ливии римляне, поскольку к ним из Рима и Византия (так греколюб Прокопий, сознательно архаизирующий язык своего повествования, именует Новый Рим — Константинополь. — В. А.) прибыло большое войско под предводительством Аспара, решили вновь вступить в бой. Произошла жестокая битва, и римляне, наголову разбитые врагами, бежали кто куда». Так и хочется добавить в заключение этого фрагмента из «Войны с вандалами» строки старика Горация: «бесчестно бросив щит, творя обеты и молитвы», хотя Гораций, не в пример филэллину Прокопию, писал не по-гречески, а по-лытыни: «реликта нон бене пармула» и далее по тексту… С другой стороны, у нас нет оснований сомневаться в том, что под стенами Карфагена, несомненно, произошло какое-то вооруженное столкновение (возможно, при отражении вандалами вылазки осажденного гарнизона), в ходе которого воинам Гейзериха удалось взять много пленных. Среди них был чрезвычайно мужественный римлянин, несомненно, много значивший для Аспара — Маркиан, правая рука, доместик — начальник Генерального Штаба или глава кабинета министров Аспара (выражаясь современным языком). Автору этой книги кажется вполне допустимым назвать его так, с учетом не только важнейшей военной, но и важнейшей политической функции, выполняемой Аспаром в Восточной Римской империи.
