Рассматривая тогдашнюю ситуацию, так сказать, с временной, исторической дистанции, можно смело утверждать, что, скажем, донатисты и, вне всякого сомнения, также ариане, имели не меньшие шансы на конечный успех, чем приверженцы той ветви христианского вероучения, которую мы ныне называем православной. Факт же наличия, к примеру, у пелагиан, да и у манихеев, не менее разработанных и привлекательных доктрин подтверждается хотя бы тем, что оба этих направления продолжали существовать и даже процветать столетиями и в других частях света.
В ходе совместной борьбы церковных и светских властей африканских провинций двуединой Римской «мировой» державы с дона-тистами (порой принимавшей формы открытой войны, как и борьба с циркумцеллионами)комит Бонифаций и епископ Августин научились ценить и уважать друг друга. Когда же с появлением, через неполных два десятилетия после разгрома донатистов, вандалов-ариан, возникла новая угроза для римских церковных и светских порядков в Африке, Августин вспомнил о своей дружеской переписке с комитом Африки. Епископ обратился к Бонифацию со слезной просьбой прислать войско для защиты города Иппона от вандалов и аланов «Зинзириха-риги» (которых сам же Бонифаций в Африку и пригласил, о чем тактичный Августин упоминать в письме, естественно, не стал).
Хотя, возможно, все обстояло с «точностью до наоборот». Ведь в распоряжении комита Бонифация не было надежных войск, кроме пары тысяч готских «федератов», преданных лично ему и, возможно, находившихся на его содержании. Таких в поздней Римской империи называли «буцеллариями» («букеллариями», «вукеллариями»), т. е. «кусочниками», от латинского слова «букелл», означающего «кусок (хлеба)», получаемый этими воинами за службу от своего господина (напоминавшего уже не римского военачальника классической эпохи, а феодального сеньора близящегося Средневековья). Все «природные» римские воины (и те, кого такими в Африке считали или именовали) давно сбежали от комита Африки. А туземное население плодородных равнин, при приближении вандалов, даже если и имело римское гражданство со времен принцепса Каракаллы, не только не оказывало варварам сопротивления, но и само, забыв о том, как «дульце эт декорум эст про патриа мори» (т. е. как сладостно и достойно умереть за отечество), присоединялось к ним в прибыльном деле грабежа роскошных вилл римских латифундистов и богатых, но недостаточно укрепленных римских городов. Иные античные авторы, правда, утверждают, что селяне делали это не добровольно, а принудительно, ибо «вооруженные мигранты» Гизериха силой заставляли их присоединяться к своему «народу-войску», прикрываясь ими, как живым щитом, и гнали их перед собой на римские мечи и копья…Что ж… Нам остается лишь сказать: «Темна вода во облацех…»
