— Смотрите, кто наконец приехал домой, — говорит он, и я такой, ну пап, опять ты за свое. Я думал он подождет, но видимо папа устал от поисков и раздражен.
— Лететь долго, — говорю я.
— Сколько лет мы уже тебя не видели?
— Ну пап.
— Три, — он оттопыривает три пальца. — Целых три года.
— Вы ведь могли приехать в Спокан, — говорю я.
— Можно подумать, тут деньги на дороге валяются.
— У меня тоже нет денег, — говорю я. — За билеты платил кредиткой, едва не исчерпал лимит. Да мне придется вкалывать минимум год, чтобы покрыть этот полет.
— Ну и что, — говорит папа. — Наверняка такой парень, как ты, может себе что-то где-то найти.
— Нет, — говорю я. Мы стоим на ланаи, опершись о перила. Пологий участок перед нами спускается к деревьям, они раскачиваются и шумят, за ними утесы и внизу океан. Наверху по шоссе с грохотом и ревом проезжает грузовик. — Единственное, чего у меня в избытке, так это хоуле.
Папа расплывается в улыбке.
— Ты хоть еще моешься на ночь или как?
— Иногда.
— Я слышал, они неделями не моются в ванне. Так, лицо ополоснут, и все. Ну и душ по утрам.
— У одного моего соседа ноги воняют грязным молоком, — говорю я.
Папа хохочет.
— Дураки эти хоуле. Но ты ведь не принимаешь душ? Наверняка иногда по утрам да. И по дому теперь небось в обуви ходишь? — продолжает он. — И сумку на поясе носишь?
Папа не унимается. Перечисляет все, что думает о хоуле: масляные лица, выговаривают каждый звук, в рис кладут сливочное масло и вечно торопятся. Говорит, что я тоже теперь такой.
— Тебе нравиться фрисби. Ты бросаешь фрисби с друзьями.
— Пап… — Меня это все уже малость заколебало.
— И сандалии носишь, поди. В них и приехал? А крем от солнца не забыл?
Папа опускает голову к парапету и хихикает тоненько как девчонка, дурацкий смех, при этом очень заразительный, но я не смеюсь, уж не знаю почему, не смеюсь, смотрю как папа смеется и мне кажется, с ним что-то не так, он не в себе.
* * *
Год умирает, но на следущий день мне хватает ума не сказать об этом. В Спокане все как раз начиналось бы: листья как монетки сыплются с деревьев, воздух ледяной словно разбитые в кровь пальцы, на Гавайях нет времен года как в Спокане, и все равно мне не хочется, чтобы Ноа тоже стал частью этого времени года. Мы идем по тропе, все замерзли как цуцики и устали. Мы на дальнем конце Вайману, направляемся к выходу из долины, склон крутой как прочие, но тропинки считай что нет, плетемся по грязи сквозь деревья и кусты.
