После занятия Джидды Ибн Са’уд в письме К. Хакимову выразил благодарность правительству СССР за сохранение нейтралитета в войне (81).
Получив информацию о переходе Хиджаза в руки Ибн Са’уда, НКИД СССР отправил К. Хакимову телеграмму следующего содержания: «Если Ибн Сауд поставит вопрос о признании его де-юре, то советский представитель должен заявить, что он лично рекомендовал своему правительству признать его де-юре, и ожидает из Москвы инструкций по этому вопросу» (82).
8 января 1926 г. в Большой мечети в Мекке ‘Абд ал-‘Азиз ибн Са’уд был провозглашен королем Хиджаза, султаном Неджда и присоединенных областей (созданное им государство стало называться Королевством Хиджаз, Султанатом Неджд и присоединенных областей). Представители Хиджаза, собравшиеся в Мекке (08.01.1926), как следует из «Сводки прессы по Хиджазу» советской дипмиссии в Джидде, «объявили султана Ибн Сауда королем Хиджаза, и присягнули ему. Торжественное провозглашение Ибн Сауда королем и принятие им клятвы в верности происходило после полуденной молитвы, в Большой мечети у Каабы, в присутствии всех слоев населения и представителей Джидды и Медины» (83). Клятву в верности (после салюта в 100 выстрелов) принесли шарифы, уламы, члены шариатского суда, имамы и чтецы Корана, представители Медины, Джидды и населения Мекки, проводники паломников, хранитель ключей от Каабы и служители при Священном источнике Замзам.
«26 января 1926 г. король Ибн Сауд дал в Джидде банкет в честь дипкорпуса». С речами на нем выступили мининдел и сам Ибн Са’уд (84).
В ночь на 16 февраля 1926 г. К. Хакимов отправился в ставку ‘Абд ал-‘Азиза и вручил ему ноту от (16 февраля 1926 г. за № 22) о признании его Советским Союзом королем Хиджаза, султаном Неджда и присоединенных областей (85). Советский Союз первым из государств сделал это, что позволило К. Хакимову стать дуайеном дипломатического корпуса (1 марта 1926 г. Ибн Са’уда признали Англия и Франция, а 16 марта – Турция и Голландия; в 1928 г. – Германия; в 1929 г. – Иран и Польша).
Миссия Карима Хакимова была сопряжена с большим риском для жизни. В пустыне, через которую он, двигаясь на автомобиле, следовал из Джидды к месту расположения лагеря Ибн Са’уда, продолжались стычки между племенами. И Карим Хакимов попал под обстрел одного из дозорно-сторожевых постов. Пуля пробила мотор его «Фиата», и двигатель заглох. Карим Хакимов, выбравшись из автомобиля и укрывшись за ним, стал выжидать пока не прекратится открытый по машине оружейный огонь. Но как дать знать бедуинам, кто движется в ставку Ибн Са’уда?! И Хакимов запел «Варшавянку». Кто-то из бедуинов, не раз бывавший в Джидде и слышавший, как Хакимов, сидя по вечерам у окна пел песни, разносившиеся по тихим соседним улочкам, узнал Карим-бея, и его пропустили к Ибн Са’уду. Встреча проходила в шатре.
