Ротманн: Все мы будем призваны, сказал Господь.
Книппердолинк: Будем трудиться так, чтобы все мы были избраны. Десницей своей Господь укроет нас и обережет, шуйцей своей низвергнет он в бездну наших врагов.
Ротманн: Да станет на земле город Мюнстер подобен алтарю. Вспомним, что сказал Гедеон Богу: «Если Ты спасешь Израиля рукою моею, то вот, я расстелю здесь, на гумне, стриженую шерсть: если роса будет только на шерсти, а на всей земле сухо, то буду знать, что спасешь рукою моею Израиля, как говорил ты. На другой день, встав рано, он стал выжимать шерсть и выжал целую чашу росы. И сказал Гедеон Богу: не прогневайся на меня, если ещё раз скажу и ещё только однажды сделаю испытание над шерстью: пусть будет сухо на одной только шерсти, а на всей земле пусть будет роса. Бог так и сделал в ту ночь: только на шерсти было сухо, а на всей земле была роса.» Жители Мюнстера, близок день, когда на наши головы выпадет Божья роса. Станем же подобны шерсти, расстеленной Гедеоном, напитаемся словом Божьим, чтобы в тот час, когда исполнится срок выжать наши души, могла бы доверху наполниться Господом чаша Господа.
Книппердолинк: А католики окажутся в этот час сухи — сухи душой и телом, ибо горька и холодна кровь, которая течет в их жилах, это кровь сатаны.
Из дверей собора выходят католические богословы и прихожане.
Хор священнослужителей: Придет день — и ты дорого заплатишь за эти поносные слова и за эту хулу, Книппердолинк.
Книппердолинк: Заплачу за все. За слова, которые уже произнес, и за те, что только ещё вымолвлю когда-нибудь. Заплачу за слова и за дела — за те, которые уже совершил, и те, что только ещё предстоят мне. Но у меня один заимодавец — Господь мой, тогда как вы душою и телом в долгу у сатаны.
Хор священнослужителей: Будь ты проклят, приспешник Лютера. Оскорблять Божью Церковь — то же, что оскорблять самого Бога, но если Он по воле Своей может простить нанесенное ему оскорбление, то Церковь, твердыня Его и крепость, всегда должна истреблять своих обидчиков.
Ротманн: Почему? По-вашему получается, что церковь выше Бога?
Книппердолинк: Если Бог прощает, то разве возможно, чтобы не прощала церковь?
Хор священнослужителей: Во имя Божье простит и церковь, но если оскорблен сам Бог, то неотвратимая кара церкви настигнет оскорбителя в мире сем, в земной жизни. И неважно при этом, каков будет там, в вечности, окончательный приговор Бога.
Ротманн: Бог есть прощение.
Хор священнослужителей
