Одолеть меня тогда может кто угодно, —
Жизнь без мяса и вина для меня бесплодна.
12. Да, зовет по-разному к делу нас природа:
Для меня кувшин вина — лучшая угода:
[26]Чем мои по кабакам веселей походы,
Тем смелей моя в стихах легкость и свобода.
13. От вина хорошего звонче в лире звоны:
Лучше пить и лучше петь — вот мои законы!
Трезвый я едва плету вялый стих и сонный,
А как выпью — резвостью превзойду Назона.
14. Не всегда исполнен я божеского духа —
Он во мне является, если сыто брюхо;
Но едва нахлынет Вакх в душу, где так сухо, —
Тотчас Феб заводит песнь, дивную для слуха.
15. Оттого и не могу, нищий я и бедный,
Фридриха державного славить путь победный,
Сокрушивший в Лации
[27] корень злобы вредной, —
В этом, повелитель мой, каюсь исповедно.
16. Трудно в худшей нищете отыскать поэта:
Только у меня и есть, что на мне надето!
А от сытых скудному можно ль ждать привета?
Право, не заслужена мною доля эта.
17. Я из рода рыцарей, вышел в грамотеи,
Я с сохой и заступом знаться не умею,
Мне и ратного труда книжный труд милее —
Я люблю Вергилия больше, чем Энея.
18. Не пойду я в нищие — это мне зазорно;
[28]Не пойду и воровать, хоть зови повторно;
Видишь сам, передо мной нет дороги торной —
Клянчить, красть, пахать, служить — все неплодотворно.
19. Как мои страдания скорбны и жестоки,
Я не раз уже писал горестные строки;
Но не внятны для зевак все мои намеки —
Я блуждаю, как и был, нищий, одинокий.
20. Немцев щедрые дары я не позабуду
И достойною хвалой их прославлю всюду…
……………………..
……………………….
21. Но зато в Италии — сущие злодеи,
Идолопоклонники, а не иереи —
Подают мне медный грош, серебра жалея, —
Ну так диво ли, что я чахну и худею?
22. Горько мне, что вижу я: льстивые миряне,
Глупые и праздные, хуже всякой дряни,
Век в душе не знавшие божьего дыханья,
Ходят, разодетые в шелковые ткани.
23. Если б им лишь рыцари были доброхоты,
А о нас священники брали бы заботы!
Только нас и клирики обижают что-то:
Львам от них гонение, а ослам — щедроты.
24. Священнослужители нынче стали плохи:
Наши им не ведомы горестные вздохи,
В их домах, бесчинствуя, пляшут скоморохи,
Вместо нас последние подъедая крохи.
25. Сгибни, клир злонравственный и несердобольный,
Нас забывший жаловать милостью застольной!
Но вовек да славятся те, кто хлебосольны,
И первейший между них — ты, блюститель Кёльна!
26. Царскими заботами ты чело венчаешь
И от царских ты забот имя получаешь;
[29]Ты господню заповедь в сердце величаешь
И пришельца-странника с щедростью встречаешь.
