Что ты рыдаешь, тетеря?
тебе ль тосковать о гетере?
Смолкни, скорбь соразмеря:
не стоит страданья потеря!
Знаем, знаем: не в пору
тебя покинула Флора;
Но утешенье могли бы
подать тебе многие, ибо
Многие, мучаясь злобно,
тебе тосковали подобно.
Скорбь о скрывшейся милой
тебя доведет до могилы,
Если душевной ты силой
не сладишь с судьбиной унылой.
Мудрый и в горе и в счастье
судьбине равно неподвластен!
Пусть и не в нашей воле
от тяжкой избавиться доли, —
Станет дурное хорошим,
коль примешь с терпением ношу.
Кротко на плечи взложим
все то, чего сбросить не можем!
Лира нам сердце утишит,
которое яростью пышет, —
Пусть же слух твой услышит,
как сказ мой притчами вышит!
В горькой любовной болезни
тебе же будет полезней
Внять разумное слово
о том, что влюбленному ново.
Любит в друге подруга
Ей на пиру драгоценно
не то, как трезвонит Камена,
А что жаркое отменно,
сластимое винною пеной.
Жирный запах сычужный
здесь более важный и нужный,
Нежель бряцание в струны,
ласкательство целой подлунной.
Дай одеться ей модно
и дай наесться голодной, —
И на все, что угодно,
она тебе дастся свободно.
Но и дары принимая,
и нежно тебя обнимая,
Все она ищет, блудница,
на ком бы еще поживиться?
Ищет она, и отыщет,
и вновь за богатыми рыщет, —
Ты же сиди себе, нищий,
в своем опустелом жилище:
Ты ей пожива сегодня,
а встретится кто подоходней, —
Вмиг к тому устремится,
с тобой позабыв и проститься.
Плач твой для девки потеха,
она задохнется от смеха,
Смех над твоим неуспехом
повсюду прокатится эхом!
Жалости нет у лукавой —
изменчивы женские нравы,
Словно ребячьи забавы
иль ветер над сенью дубравы.
Ты ничего ей не дал?
Ты сам ее недругу предал!
Будь же в твердой надежде:
твоей она станет, как прежде,
Пусть лишь мошна твоя звякнет,
и сердцем девица обмякнет,
И прибежит, не зевая,
туда, куда звон призывает.
Хочешь подруги нелживой —
польсти ей желанной наживой:
Мчится на деньги беглянка,
как сокол летит на приманку
