– Ну да, девчушка. Помню тот день, как будто это было вчера. Тебя, такую крошку, и это пальто – единственное, что у тебя осталось от мамы. Я уже больше суток как выехал из Дефаида, когда обнаружил его. И тогда я сказал себе: Паул, девчушка вырастет, и в один прекрасный день пальто станет ей впору, тогда ты и отдашь его. Вот время и пришло. – Он усмехнулся и смахнул набежавшие слезы.
Бети похлопала мужа по плечу и тоже вытерла глаза.
– Ну вот, красавица ты наша, а теперь беги, – сказала она. – Стыд какой посылать детей на ночь в такой холод и сырость, как сегодня. Пальто будет очень кстати, так ведь? А завтра днем мы тебя дождемся, договорились?
– Ага, – ответила Алис, крепко обняла Паула и поскорее бросилась бежать, подставляя разгоряченные щеки холодному ветру.
Завернув за угол на пути к дому, она заметила, как из двери вышла Инид. Помедлив, Инид огляделась, будто не знала, что ей теперь делать. Увидев Алис, она направилась в ее сторону, опустив голову. Прошел месяц, как Инид снова стала выходить в дозор. Теперь она на целую ночь оставляла двойняшек на попечение одной из деревенских женщин. Рен тоже дежурил. Для его матери было бы большим утешением нести дозор вместе с сыном, но старейшины отклонили просьбу Мадога позволить мальчику дежурить с одним из родителей. Мадог принял отказ без возражений, но Алис видела, что в последнее время он изменился: челюсти у него были крепко сжаты, и его сопровождал запах мокрого металла, которого Алис раньше не замечала.
– Алис, – начала Инид, подойдя поближе, чтобы можно было общаться шепотом, – позволь поговорить с тобой? – Она порывисто стиснула руку Алис, царапнув ей кожу своими мозолями. – Дело в том, что Рен плохо себя чувствует. – Инид выразительно посмотрела на Алис.
Все знали: если ребенок Гвениса заболевал в первые годы дежурства, ему редко удавалось выкарабкаться.
– Он должен сегодня ночью идти на пастбище, – продолжала Инид, – а мы с Мадогом дежурим на Ограде. Ты как-то сказала, что готова помочь присмотреть за ним, и я хотела тебя попросить глянуть сегодня ночью, как он.
– Ага, – ответила Алис, – я пригляжу за ним.
Инид кивнула:
– Вот и хорошо. Пойду скажу Мадогу. Уж как он будет тебе благодарен! И я тоже.
* * *
На закате они вместе пошли на пастбище. Рен сложил губы трубочкой и выдувал облачка теплого пара в холодные сумерки. Откинув голову назад, он наблюдал, как клубы влажного воздуха сначала становятся белыми, а потом исчезают у него над головой. Он выдыхал то потихоньку и долго, то коротко и быстро. Вот, придумал забаву, подумала Алис, глядя, как пыхтит Рен. А ведь мальчику пора бы знать, что увидеть собственное дыхание – к длинной холодной ночи без сна. Дитя Гвениса такому не радуется.
