– Я в состоянии отличить твои мысли от чужих.
– Довольно! Не желаю выслушивать нравоучения от преступника, – вспыхнула Колетта. – Если хочешь знать правду, я не испытываю большой радости от того, что замужем за убийцей.
– Хватит повторять это слово! Ты ведь знаешь, черт возьми, что это был несчастный случай.
– Все равно, смерть есть смерть, и это ужасно.
– Есть более ужасные вещи.
– Какие, например?
Прежде всего, подумал Честер, это перемена в Колетте, отбросившей прежнюю мягкость, готовность соглашаться со всем и подыгрывать его мужскому тщеславию. Теперь он становился для нее таким же, как все. Нет, этого не может быть. Честер с трудом сдерживал себя.
– Чего ты добиваешься? – спросил он глухо.
– Я не хочу, чтобы ты разговаривал со мной в приказном тоне.
– Может, ты влюбилась в этого сопляка?
– Не знаю.
– Не знаешь?
Честер стоял оглушенный, словно в него попало пушечное ядро, оставив внутри него зияющую пустоту.
– Что… Что это за ответ? Если так, мы уезжаем немедленно. Поняла? Немедленно! Сегодня же ночью! – Его голос гремел.
Он заметил, что напугал ее. И это его немного успокоило.
– Я не влюбилась в него, – сказала Колетта, понизив голос. – Но если ты не перестанешь кричать, нас действительно выставят из этой гостиницы сегодня же ночью.
Честер закурил сигарету и бросил спичку в сторону подноса, стоявшего на прикроватной тумбочке.
– Так-то лучше, – сказал он.
Она обернулась, словно его последние слова снова вывели ее из себя.
– Отчего же? Я ведь тебе ничего не обещала. И по-прежнему не собираюсь выслушивать нравоучения от… – Она замолчала. В ее голосе слышались сдерживаемые слезы. – Я считаю его порядочным человеком и не хочу, чтобы о нем говорили то, чего он не заслуживает. Он вызывает у меня симпатию, и это взаимно. – Она посмотрела на мужа с вызовом.
Честер почувствовал, как усталость наваливается на него. Еще немного – и он рухнет на пол возле кровати. Честер насупился, тяжело опустился на постель и принялся стаскивать туфли. На сегодня довольно. Завтра все будет по-другому. Он любит Колетту и не собирается никому ее уступать. Она ведь пока что его жена, черт побери!
Райдел проснулся в субботу около десяти утра и, посмотрев на часы, вскочил с постели. Если он собирается добросовестно отрабатывать свои пять тысяч долларов, ему давно уже следовало сходить за газетой. Райдел почесал затылок и усмехнулся. Наверняка Честер еще спит у себя в номере в конце коридора. Так стоило ли сломя голову нестись за газетой, в которой, скорее всего, говорится, что полиция до сих пор никого не нашла. Райдел не спеша принял ванну, тщательно побрился и только после этого спустился вниз. Как он и ожидал, в тонкой четырехстраничной местной газете не было абсолютно ничего. Он справился и выяснил, что афинские и ираклионские газеты поступят в продажу лишь вечером. Райдел зашел в кафе и выпил чашку кофе. Ханья была маленьким тихим городком, но ему такие городки нравились. Они заставляли замечать то, на что в большом городе никогда не обращаешь внимания. Других занятий здесь просто не было. К примеру, число цветочных горшков на подоконниках в сравнении с их числом в Афинах или в других небольших городах, где он бывал. Количество калек на улицах, добротность домов, обилие или скудость продуктов на рынке. Базар в Ханье выглядел куда примечательнее остальной части города. Райдел подумал, что надо бы предложить Честеру и Колетте осмотреть его сегодня.
