Слабое утешение. Это значит, что придется еще следить за его успеваемостью в гимназии.
– Ну, пока, будь здоров и не кисни! – бросил Йеспер на прощание, направляясь к сараю, где стоял велосипед.
Но это было легче сказать, чем сделать.
– Карл, что тебя гнетет – дело Люнггор? – спросил Мортен, собирая последние бутылки.
Он никогда не уходил к себе, пока не наведет в кухне полный блеск. Мортен хорошо знал свои слабости – завтра его голова распухнет, словно нежное эго премьер-министра, и если он хотел что-то сделать, то следовало приступать прямо сейчас.
– Меня беспокоит не столько дело Люнггор, сколько Харди. По свежим следам ничего не найдено, а теперь это уже никого не волнует, включая меня самого.
– Но ведь расследование по делу Люнггор вроде бы благополучно закончено? – промямлил Мортен. – Она утонула, так ведь? О чем тут еще говорить?
– Гм… Ты так считаешь? Так почему же она утонула, спрашиваю я себя? Море не штормило, качки не было, она, судя по всему, была совершенно здорова. С финансами у нее все было в порядке, она хорошо выглядела, ее карьера шла в гору. Может быть, ей было несколько одиноко, но рано или поздно она бы и это уладила.
Карл покачал головой. Кого он хочет обмануть? Это дело очень даже интересовало его, как и любое другое, в котором возникало так много вопросов.
Он закурил сигарету и взял банку пива, которую кто-то открыл, но так и не выпил. Пиво оказалось тепловатым и уже выдохлось.
– Что мне больше всего не дает покоя, так это ее ум. Труднее всего разобраться в тех делах, где жертва умница вроде нее. Насколько я понимаю, для самоубийства у нее особых причин не было. Вражды к ней никто не питал, брат любил ее. Так почему же тогда она исчезла? Вот, например, ты, Мортен Холланн, разве утопился бы на ее месте?
Карл посмотрел в воспаленные глаза Мортена.
– Это несчастный случай, Карл. Разве у тебя никогда не кружилась голова, когда ты, перегнувшись через борт, глядел на волны? А если это все-таки было убийство, то я бы сказал, что это сделал либо ее брат, либо тут замешана политика. Разве она, как находящийся на взлете лидер демократов, да притом еще и писаная красавица, не могла нажить себе врагов? – Мортен наклонил голову и с трудом ее поднял. – Ее же все ненавидели – неужели ты не понимаешь! Ненавидели те из ее партии, кого она опередила в карьере, ненавидели в правящих партиях. Что ты думаешь – неужели премьер-министру и его компании нравилось смотреть, как она красуется на экране телевизора? Ты же сам сказал, что она была здорово башковитая.
