– Свиньи, свиньи, свиньи! – повторял он шепотом, продолжая наносить удар за ударом.
Вспотев, он остановился и попытался навести порядок в мыслях. Голос отца и смысл сказанных им слов слишком его потрясли.
Торстен поднял взгляд. За стенами дома, там, где лес подходил к морскому берегу, летали несколько голодных сорок. Они бойко галдели и расклевывали останки тех птиц, на которых Торстен ранее срывал свою злость.
«Поганые твари!» – подумал Торстен и ощутил, что это поможет ему успокоиться.
Затем он снял с крючка на стене охотничий лук, достал из спрятанного за письменным столом колчана несколько стрел, отворил ведущую на террасу дверь и принялся стрелять по птицам.
Когда сорочий галдеж смолк, утих и яростный пожар в голове. Это средство ему всегда помогало.
Потом он пересек лужайку, вынул стрелы из убитых птиц, ногой зашвырнул трупики к остальным на опушку леса, вернулся в кабинет и возвратил на место лук и стрелы. За стеной гомонили гости. Торстен набрал номер Дитлева.
– У моего отца в Рёрвиге побывала криминальная полиция, – сразу начал он, когда Дитлев взял трубку.
– Так, – задумчиво ответил Дитлев после паузы. – И что им было надо?
Торстен набрал в грудь воздуха:
– Они задавали вопросы по поводу брата и сестры в доме на озере Дюбесё. Ничего конкретного. Если только старый дурень не напутал, кто-то обратился в полицию и посеял сомнения относительно виновности Бьярне.
– Кимми?
– Не знаю. Они не сказали, кто это был.
– Немедленно предупреди Бьярне. Понял? Сегодня же! Что еще?
– Отец предложил полиции связаться с Крумом.
На другом конце раздался характерный смешок Дитлева. Совершенно бесстрастный.
– Из Крума они ничего не вытянут.
– Нет, конечно. Но это значит, они снова начали копаться в этом деле.
– У него были сотрудники хольбекского отделения?
– По-моему, нет. Старик говорит, что они были из копенгагенского отдела по расследованию убийств.
– Вот черт! Твой отец узнал их фамилии?
– Нет, этот самоуверенный дурак, как всегда, толком даже не слушал. Но Крум все выяснит.
– Забудь об этом. Я позвоню Ольбеку, у него есть связи в полицейском управлении.
Закончив разговор, Торстен некоторое время сидел, глядя перед собой и учащенно дыша. Его мозг был переполнен образами испуганных людей, моливших о пощаде и звавших на помощь. Вспоминалась льющаяся кровь, хохот остальных членов группы, потом обсуждения случившегося. Фотоархив Кристиана, вокруг которого они собирались вечер за вечером, накуриваясь до одури или накачивая себя амфетамином. В такие минуты он вспоминал все, что было, наслаждаясь этими воспоминаниями и ненавидя себя за это наслаждение.
