«У всех здесь есть кошмары», – подумала девочка.
Окидывая взглядом обеденный зал и всех своих однокашников, Клэр замечала то, что обычный наблюдатель, вероятно, упустил бы. Девочка видела, как Лестер Гримметт поглядывает на дверь, чтобы убедиться – путь к отступлению свободен. Замечала, что предплечья Артура Тумза покрывают уродливые шрамы от ожогов. Что Бруно Чинн с бешеной скоростью засовывает еду в рот, опасаясь воображаемого похитителя, который может отнять ее у него. «Все мы меченые, – подумала она, – но некоторые наши шрамы заметнее прочих».
Клэр коснулась своей метки. Она была спрятана под длинными светлыми волосами – рубец на том самом месте, где хирурги рассекли кожу ее головы и распилили череп, чтобы удалить кровь и осколки пуль. Этот шрам не был виден окружающим, но девочка никогда не забывала, что он там.
Лежа без сна прошлой ночью, Клэр потерла рубец и задумалась: а как выглядит мозг, находящийся под ним? Неужели на мозгах тоже бывают шрамы, напоминающие этот узловатый участок кожи головы? Один из врачей – девочка не помнила его имя, в той лондонской больнице их было полным-полно, – говорил, что детский мозг заживает лучше взрослого, мол, ей повезло, что в нее стреляли, когда ей было всего одиннадцать лет. Этот глупый врач на самом деле употребил слово «повезло». В общем и целом он был прав насчет выздоровления. Клэр могла ходить и говорить, как все остальные. Но учеба теперь доставала, потому что она была не в состоянии сосредоточить внимание на чем-либо дольше чем на десять минут и слишком быстро теряла самообладание, да так, что пугалась и стыдилась собственных приступов гнева. Пусть она выглядела невредимой, но Клэр знала, что это не так. Девочка знала, что именно из-за этой травмы лежит сейчас без сна среди ночи. Как обычно.
Не было смысла терять время в кровати.
Клэр встала и включила свет. Три ее соседки уехали домой на лето, поэтому сейчас комната принадлежала ей одной и Клэр могла уходить и приходить так, что этого никто не замечал. Через несколько секунд девочка оделась и выскользнула в коридор.
Именно в этот момент Клэр заметила отвратительную записку, приклеенную ей на дверь: «Трозг мавмирован!»
Опять эта сучка Брайана, решила девочка. Та самая Брайана, которая шептала «тормоз» каждый раз, когда Клэр проходила мимо, та, что истерически хохотала в классе, когда Клэр спотыкалась о чью-нибудь оперативно подставленную ногу. В ответ Клэр подложила ей в кровать пригоршню склизких земляных червей. Вопли Брайаны стоили ее усилий!
