– Изображаю из себя врача перед гражданскими.
– Погнался за большими деньгами, а?
Джек рассмеялся:
– Ага, прямо не знаю, куда их девать. Может, подскажешь? – Джек оглядел операторов, сидевших за пультами в расслабленных позах, с газировкой и принесенной из дома едой. – Тренировка прошла нормально?
– Я доволен. Мы все преодолели.
– А экипаж шаттла?
– Они готовы. – Карпентер понимающе взглянул на него. – И Эмма тоже. Она в своей стихии, так что, Джек, не нервируй ее. Сейчас ей нужно собраться.
Это был не просто дружеский совет. А предупреждение: «Держи все личные дела при себе. Не порти боевой дух экипажу».
Джек чувствовал себя несколько подавленным и виноватым, ожидая Эмму в удушающей жаре у Пятого корпуса, где находились тренажеры. Она вышла вместе с остальными членами экипажа. Похоже, кто-то только что рассказал анекдот, потому что все смеялись. Затем Эмма увидела Джека, и улыбка исчезла с ее губ.
– Я не знала, что ты приедешь, – сказала она.
Он пожал плечами и робко ответил:
– Я тоже.
– Разбор полета через десять минут, – предупредил Вэнс.
– Я приду, – пообещала она. – Не ждите меня, идите. – Эмма подождала, пока экипаж не уйдет, и снова обернулась к Джеку. – Мне и в самом деле нужно их догнать. Послушай, я понимаю, этот старт все усложняет. Если ты приехал из-за документов о разводе – обещаю: я все подпишу, как только вернусь.
– Я приехал не из-за документов.
– Есть какая-то другая причина?
Он помолчал.
– Да. Хамфри. Кто его ветеринар? Это на случай, если он проглотит комок шерсти или еще что-нибудь.
Эмма ошеломленно посмотрела на него:
– Тот же, что и всегда. Доктор Голдсмит.
– Ах да.
Некоторое время они молча стояли под палящими лучами солнца. По спине Джека стекал пот. Эмма вдруг показалась ему такой маленькой и хрупкой. И тем не менее эта женщина прыгала с парашютом. Она могла обскакать его на лошади, могла бесконечно кружиться в танце. Его красивая бесстрашная жена…
Эмма обернулась, взглянув на Тридцатый корпус, где ее ждал экипаж:
– Мне нужно идти, Джек.
– Когда ты отправляешься на мыс Канаверал?
– В шесть утра.
– Вся твоя родня будет на запуске?
– Конечно. – Она помолчала. – Ты ведь не приедешь? Верно?
Катастрофа «Челленджера» была еще свежа в его памяти: ужасный столб дыма, перечеркивающий голубое небо.
«Я не смогу смотреть на это, – подумал он. – Я только и буду представлять себе худшее».
Он покачал головой.
Эмма ответила на это холодным кивком и взглядом, который говорил: «Мне трудно быть такой же невозмутимой, как ты». Она уже собралась уходить.
