Похоже, ее сфотографировали поляроидом.
Что-то с легким стуком положили на пол. Потом он оказался совсем рядом. Взял ее за правую руку, и она услышала его частое дыхание.
Ей стало страшно.
Он крепко перевязал ее плечо. Она попыталась оттолкнуть его, но тщетно. Что-то острое вонзилось в сгиб локтя. Она в ужасе замерла.
Снова его дыхание, неглубокое и частое.
Острый предмет оставался в ее теле несколько минут, может быть, пять или десять. Потом его вытащили.
Какое-то время он неподвижно стоял над ней, словно это был его последний шанс, затем отошел в сторону.
Что дальше? Что он собрался делать?
Она услышала, как из шкафа достали несколько металлических предметов – она вовсе не была уверена, что это не ножи. Легкий стук, звук чего-то поворачивающегося, запах, похожий на бензин. Затем – звук зажженной спички, хотя на этот раз за ним не последовал запах табачного дыма.
Она изо всех сил попыталась мысленно перенестись куда-нибудь в другое место. Вернуться к озеру. Увидеть его сверкающую черную поверхность под затянутым тучами небом, поверить, что стоит ей проснуться и повернуть голову – и она увидит сидящего рядом Уорда с легкой улыбкой на лице, явно озадаченного тем, как она кричала во сне.
Но перенестись туда она не могла. Слишком далеко.
Нина вынуждена была оставаться здесь, в фургоне, с этим человеком. Она прекрасно понимала, что он делает. Ее даже не слишком пугал звук ее собственной крови, льющейся в металлический сосуд, хотя при мысли о том, сколько крови у нее забрали, ее начало мутить. Но это еще можно было вытерпеть.
Куда хуже был запах, когда кровь начала кипеть.
Я почти не спал, хотя и пытался изо всех сил заснуть, не видя никакого иного способа быстрее дождаться наступления следующего дня. Без труда получив номер в «Холидей-инн», я лежал на широкой кровати, глядя в потолок и желая, чтобы тот исчез и дал мне возможность унестись в какое-нибудь другое место, где у меня не так бы болела голова. Однако потолок не хотел исчезать, и, возможно, мне тоже этого по-настоящему не хотелось.
Сон ничем не мог мне помочь – время лишь все дальше уносило от меня Нину, словно ветер осеннюю листву. Где-то около двух ночи я встал, достал из кармана телефон и в очередной раз попытался ей позвонить. Ответа все так же не последовало, и сразу же включился автоответчик.
Перед рассветом я, похоже, все-таки провалился в полудрему, поскольку оказался вдалеке от Торнтона. Какое-то время я стоял на непрочном балконе дома Нины в Малибу, ожидая, когда она ко мне присоединится. Она все не шла, а когда я вошел в дом, оказалось, что внутри это вовсе не ее дом, а тот, где я провел детство, в сотнях миль к северу от Лос-Анджелеса, в Хантерс-Роке.
