Когда машина наконец остановилась, он, видимо, заметил, что происходит, и, зайдя сзади, толкнул ее так, что она обо что-то ударилась – о стол, кровать или вроде того. Он вел себя с ней так, будто она была просто вещью.
Колено продолжало болеть. Хуже того, она ощущала приступы тошноты, то ли из-за тряски, то ли из-за паров бензина. Ей показалось, что ее сейчас вырвет, но этого не произошло. Она просто лежала, и ей было очень плохо. Нина даже не могла чем-то занять свою голову, как до этого, когда пыталась вспомнить все ингредиенты, которые Уорд положил в тот дурацкий салат тогда в Шеффере, и представляла, будто на этот раз она доедает все до конца, чтобы порадовать Уорда. Она попыталась представить, как они вместе сидят у озера возле их домика, но поняла, что такого никогда больше не будет и она лишь вгоняет себя в еще большую тоску.
На этот раз Нина заранее подготовилась, услышав, как он возвращается в фургон. Теперь она уже догадывалась, что это именно фургон. Судя по звуку двигателя – старый «фольксваген».
Когда машина тронулась с места, Нина уже была готова к тому, что ее мягко отбросит назад, и даже ни обо что не ударилась. Она всегда очень быстро училась.
Фургон ехал минут двадцать, затем остановился. Двигатель смолк. Открылась передняя дверца, затем снова закрылась. Собирался ли он ехать куда-то еще?
Нет. Послышался металлический звук отодвигающейся боковой двери. Нина почувствовала дуновение свежего воздуха и услышала пение птиц. Он вывез ее куда-то за город. Зачем? Что он собирался с ней сделать?
Неужели?..
Пол слегка наклонился – водитель забрался внутрь и задвинул дверь за собой.
Он был очень близко. Она почувствовала, как напряглось все ее тело. С чего он начнет? И как?
– Не бойся.
Что ж, подумала Нина, я не боюсь. Забавно – эта мысль прозвучала почти так же, как если бы она подумала: «Я не пьяна».
Она попыталась что-то произнести, надеясь, что он поймет, что она имеет в виду.
– Нет, пока что ты не сможешь ни видеть, ни говорить, – сказал он. – Рано или поздно ты скажешь не то, что следует. Я уже совершил несколько ошибок. В отеле все пошло не совсем так, как предполагалось, и я знаю, что мне придется заплатить за это Прозорливцу. Так что… просто лежи. Не беспокойся, все будет хорошо.
Нина в этом сомневалась, и притом весьма серьезно. Он разговаривал не с ней. Он разговаривал сам с собой. Убеждая себя в своих собственных намерениях, порой становишься весьма снисходителен к тому, что в конечном счете все это оказывается ложью.
