Он спокойно отключил питание и одну за другой утопил трубки в корпусе аппарата.
— Не иначе как свертываем лавочку? Это еще что за штука? — рявкнул один из охранников, оказавшись рядом.
Мишель выпрямился и повернулся к ним лицом.
— Смотри-ка! Господин Ксавье! Давно не видел вас! Как себя чувствуете?
Ксавье, издавна друживший с отцом Мишеля, смущенно отвернулся, но Франсуа, невысокий, плотный его напарник, повторил вопрос:
— Это что за штука, спрашиваю?
Мишель любезно объяснил:
— Мы называем его заразомером. Он обошелся нам в приличную сумму! Все наши ребята специально работали в каникулы и собрали сэкономленные за год деньги, чтобы купить его! Заранее предупреждаю вас о его стоимости, чтобы вы не трогали аппарат… Я несу за него ответственность!
— И что же делает ваш заразомер? — нетерпеливо перебил его Франсуа.
— Могу объяснить! С помощью этого аппарата мы установили, что в мае, как и в предыдущие месяцы, превзойден уровень, который по нормам оценивается как предельная величина атмосферного загрязнения! А вот сегодня следовало бы объявить тревогу и предупредить людей, что на улицу выходить опасно…
Один из охранников закашлялся, заглушив слова Мишеля.
— Вот видите! А я что говорю? Поскорее возвращайтесь к себе, пока не стали очередной жертвой! Уверяю вас, сегодня уровень загрязнения значительно выше обычного!
Франсуа попытался ударить ногой по драгоценному аппарату:
— Поганый врун! Пакостник! Вот я…
Но Мишель был проворнее — он оттолкнул охранника, который, чтобы не упасть, уцепился за руку приятеля. Затем столкнул обоих на проезжую часть и, воспользовавшись их замешательством, сбил с Ксавье фуражку…
Пока шла потасовка, Жан-Пьер подхватил аппарат и кинулся к ближайшему переулку. Мишель в три прыжка догнал его.
— Быстро к старому городу!
Мишель хорошо знал Ксавье: охранник был не из тех, кто способен оставить новенькую фуражку на земле; Франсуа плохо ориентировался в старой части города. И беглецы вскоре оказались в безопасности…
Пятнадцатилетний Жак немало досаждал отцу. Красивый подвижный подросток то и дело ускользал от бдительного отцовского ока и присоединялся к друзьям.
Грамон понимал, что сын растет, и право сильного ему как отцу долго сохранять не удастся. Он запирал сына на замок, когда знал, что готовится акция «зануд». Жак считал, что у отца дьявольский нюх, не подозревая, что тот пользуется услугами частного сыска. Жак был страстно убежден в справедливости своих поступков, и пропасть, разделявшая их с отцом, ширилась с каждым днем.
