НОВЫЕ СЛОВА Ветер с севера - "Иван". Ветер с юга - "Магомет". В русском языке словам переводу, видно, нет. Ветер с севера сильней. Ветер с юга горячей. Не найти ни слов точней, ни значительней речей. Белой полосой едва обозначила Москва на асфальте переход, и веселый пешеход "зеброю" ее зовет. Я по "зебре" перейду, радуясь тому словцу. Может быть, и я найду что-нибудь Москве к лицу. Вот найти бы оборот, сказануть настолько метко, чтоб нечаянно народ подобрал, словно монетку, спотыкнулся, подобрал, много раз бы повторял. Борис Слуцкий. Стихи разных лет. Из неизданного. Москва: Советский писатель, 1988.
РУССКИЙ СПОР Русский спор про русский спорт и международный спорт, про хоккей и про футбол, кто и как вбивает гол, бывший гол, а ныне - мяч, не кончается, хоть плачь!
Спорит дом, и спорит двор. Спорщиков повсюду хор. Длится, длится русский спор, спор про спорт. Этот спор забыть помог русский спор: "А есть ли бог? Есть ли черт?"
Жены всем кричат в окно, что обед готов давно. Надо все же знать и честь. Надо все-таки поесть.
А Белинский есть не мог, не садился за обед, потому что, есть ли бог или нет, он решал, решал, решал с давних пор, а обед ему мешал кончить спор. Борис Слуцкий. Стихи разных лет. Из неизданного. Москва: Советский писатель, 1988.
НАТЯГИВАТЬ НЕ СТАНЕМ УДИЛА Натягивать не станем удила, поводья перенапрягать не станем, а будем делать добрые дела до той поры, покуда не устанем.
А что такое добрые дела, известно даже малому ребенку. Всех, даже основных адептов зла, не будем стричь под общую гребенку.
Ну что мы в самом деле всё орем? Где наша терпеливость, милость, жалость? В понятие "проступок" уберем, что преступлением обозначалось.
По году наказания скостим, и сложность апелляций упростим, и сахару хоть по куску прибавим и то в веках себя прославим. Борис Слуцкий. Стихи разных лет. Из неизданного. Москва: Советский писатель, 1988.
* * * Последнею усталостью устав, Предсмертным умиранием охвачен, Большие руки вяло распластав, Лежит солдат. Он мог лежать иначе, Он мог лежать с женой в своей постели, Он мог не рвать намокший кровью мох, Он мог... Да мог ли? Будто? Неужели? Нет, он не мог. Ему военкомат повестки слал. С ним рядом офицеры шли, шагали. В тылу стучал машинкой трибунал. А если б не стучал, он мог? Едва ли. Он без повесток, он бы сам пошел. И не за страх - за совесть и за почесть. Лежит солдат - в крови лежит, в большой, А жаловаться ни на что не хочет. Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.
