Гримаса отчаяния исказила ее лицо, когда она с истошным, каким-то утробным воплем направила пистолет вверх. Охранник тут же расслабился, будучи в полной уверенности, что девушка образумилась и возвращает ему пистолет, убиваясь от горького сожаления. Но рука девушки проскользнула мимо, выше, еще выше, нацелившись в потолок. Сработал спусковой механизм, грянул выстрел, за ним – другой, и под потолочным сводом ненавистные лампы ядовито-желтого свечения разлетелись вдребезги. Охранник, следуя направлению выстрела, в наступившей тьме задрал голову и тотчас зашелся в диком крике – рассыпавшиеся градом осколки светильников и ламп накаливания острой болью впились ему в глаза. Боль жгла, резала, ослепляла. Кровило израненное лицо.
– Бежим! – крикнула Марианна в темноту.
Медиум с трудом, но все же очнулся, поднялся на ноги. Привыкший подолгу уходить в себя, он медленно возвращался к реальности. Нетвердыми шагами Илюша приблизился к Марианне, взялся за ручки коляски, толкнул, затем, будто в замедленной съемке, обогнул охранника, и, едва вписавшись в распахнутые ворота, повез коляску с Марианной в указанном девушкой направлении – к допотопному гремящему лифту. Марианна то и дело оборачивалась, наблюдая за своим невольным сообщником: складывалось впечатление, что Илья Вадимович старался двигаться быстро, насколько мог, но отвыкшие за время статичного пребывания в отсеке ноги заплетались, колени подкашивались, в любой момент он мог распластаться на полу без сил. Мерцание одинокой лампы и бегущие по обшарпанным стенам коридора тени были знаком верно выбранного направления – единственное, что ободряло. Но сердце не оставляло беспокойство – Марианна помнила об установленной в отсеке № 29 камере наблюдения, только и ожидая скорого появления соглядатаев, но никто не являлся – возможно, на ее удачу, никто в тот момент не наблюдал за происходящим в отсеке либо камера не работала, так или иначе оставалось только бежать без оглядки.
На коленях у Марианны лежал девятимиллиметровый ПМ, которым – она твердо знала – ей больше не воспользоваться. От оружия она будет держаться как можно дальше, если только выберется, если только…
Оставим на время подвальное помещении психиатрической лечебницы – и мы увидим, как немногим ранее у ворот клиники остановился серебристый «форд». Из автомобиля вышел элегантный молодой мужчина, одетый в серое полупальто из кашемира с металлическими пуговицами. Не успел он захлопнуть дверь, как ему навстречу поспешил охранник в черной униформе, похожий на безмолвного цербера отсека № 29, как брат-близнец.
