Так вы смотрите, если окажется, что съеден большой кусок, то, значит, вы угодили подземным духам, но если окажется, что откушен едва заметный кусок, то не плачьте, — и это хорошо. Еще возьмите с собой эти две маленькие бутылочки, вот это питье приготовлено из голубиного помета. Вы им не вздумайте брезгать — больше, чем у голубя, любви ни у кого нет. Пусть это выпьют перед едою обе девушки, а это питье, скрывать не стану, сделано из свиного помета, — потому это так сделано, что ни у кого не бывает потомства больше, чем у свиньи. Это питье должна выпить невестка. Идите теперь. Да исполнятся ваши желанья… Не забудьте же ничего из того, что я вам говорила. Если вы что-нибудь забудете, или не исполните, или перемените, то ворожба не удастся, — и вы меня не вините, вина будет ваша.
Женщины побежали домой так, как будто их ноги не касались земли.
Вечером Сымси пришел из леса, ему подробно рассказали, когда и как надо устроить тайком от аула пир для подземных духов. Все ему сказали, только скрыли, что за гаданье отдали каждая по двенадцати рублей деньгами.
— Сукна не так жалко, вы хорошо изловчились, — сказал Сымси. — Биганон не простая знахарка. Если того захочет святой Георгий, будут бегать дети около нашего очага.
Со дня гаданья все в доме заметно повеселели. У каждого нашлось для другого если не ласковое, то хоть спокойное слово.
Когда Сымси уходил на работу, Гати и Фати ссорились о том, у кого жених лучше, но ссоры были недолгие.
Но вот Сымси принес трехмесячного козленка, привязал его в углу хадзара, начал откармливать.
В марте, в ночь под первую среду, когда вошел в аул первый сон и селение затихло, козленок, сваренный без соли, был уже уложен на деревянное блюдо.
За всю свою жизнь Дадоловы никогда так горячо и вдохновенно не молились богу, ангелам и духам, как в ту ночь.
Шли их молитвы от самой глубины сердца.
Сымси поднял блюдо и поставил его близко к очагу. Все вчетвером вышли на веранду, двери в дом плотно прикрыли.
Стоят Дадоловы на веранде, затаив дыхание.
Гати приложила ухо к двери и вдруг затанцевала, показывая рукой: слушайте, мол, и вы.
Все четверо приложили уши к дверям. Четверо руками и глазами друг другу дают понять, что подземные духи приступили к пиру.
Женщины места себе не находили: и прыгали и на землю садились от радости.
Сымси спокоен, как то подлежит мужчине.
Прошло, вероятно, около двадцати минут. Приложил он ухо к дверям, сказал:
— Не слышно больше шума, пора входить.
