— И я совсем-совсем не пойду в школу? — разочарованно сказала Мариора. — А я тоже хочу так, как Кир!
— Ну, дай бог всем добрым людям счастья и сотню овец в отаре! — Тома выпил вино, вытер губы. — Не жалей о школе, девочка. Спроси у Кира, как там линейкой бьют и за уши дерут. Замуж без грамоты выйдешь. Будешь красивая, скромная, как твоя мама, и муж у тебя будет хороший. — Тома прижался головой к щеке дочери.
Мариора улыбнулась, прищурила глаза и задумалась. Потом спросила:
— А муж мне будет пирожки с яблоками печь?
Мальчики засмеялись.
— Эх, доченька… — грустно сказал отец. Но девочка уже думала о другом.
— Татэ, сказку! — требовательно сказала она, сняла с отца его черную, уже порыжелую шапку и надела на себя. Лицо ее будто вытянулось, стало взрослым и красивым.
Отец взглянул на дочь, горько усмехнулся и опустил голову.
— Та-тэ! — жалобно протянула Мариора, уже готовая снова заплакать.
— О чем же рассказать тебе, пташка? — не сразу отозвался Тома, поглаживая голову дочери. Он задумался. — Ну, о том жеребенке, что воли искал, хочешь?
— Хочу! — крикнула Мариора.
Тома помолчал. Мальчики забрались на печь и затихли.
— Ну, слушай… Была у одного боярина кобыла. Сильная она была и ретивая… Ну, а боярин пользовался этим, велел накладывать на каруцу столько, что у кобылы хребет трещал. Вот однажды принесла эта кобыла жеребенка. Резвый такой был, веселый. И рос быстро. За день вырастал так, как другой и за месяц не вырастет. И очень уж волю любил. Как в лес или в поле с матерью придет, подальше от людей, где никто ему уже не скажет: «Ну, ты, иди сюда!» — или: «Пошел отсюда!» — так и скачет по дорогам, между деревьями, радуется. Просто рай ему тут. А в боярском хозяйстве он тоже своевольничал: то к овцам в хлев забредет, то к волам и со всеми норовит поиграть. А то к боярским детям подбежит, остановится, смотрит.
Не понравилось это боярину. Больше всего он не любил, если скотина или человек у него по своей воле жить начинали. Велел он запереть жеребенка в сарай.
Вот вернулась раз кобылица после работы в сарай, смотрит, а в углу вместо жеребенка мальчик стоит. Догадалась она, что это ее жеребенок в мальчика превратился, а он и говорит:
«Не могу я больше, мамэ, в неволе жить. Уйдем отсюда».
Ну, а мать — она для своего детища на все готова. Согласилась кобылица.
Открыл мальчик ворота сарая, убежали они в лес и стали там жить. Стал мальчик расти еще быстрее. И такой красивый был, что лесные звери и птицы назвали его Фэт Фрумос
